В следующий раз. Его сердце забилось сильнее. Как будто она думала, что он снова придет, как будто она ожидала увидеть его.
«Конечно, она собиралась увидеть тебя, придурок. Она не могла избежать его, даже если бы попыталась. Все островное население, вероятно, было меньше, чем его старая средняя школа».
Он откашлялся.
— Привет.
Она повела бедром, наклоняя голову на бок.
— Так, куда ты шел?
— Никуда. — Он шел в никуда. Разными путями.
Загорелся свет на фасаде, открылась дверь, и появилась женщина.
— Стеф, милая? Все в порядке?
— Да, мам, — крикнула она, даже не оборачиваясь.
— Что ты там делаешь?
— Просто разговариваю с другом.
— Тогда не долго. — Дверь закрылась.
— Родители. — Стефани закатила глаза. — Они волнуются, знаешь?
Вина съедала его, когда он думал, что не ответил на звонок, о напряженном лице своей матери, когда она сидела у него на кровати. Он сглотнул комок в горле.
— Да, я думаю.
Блестяще. Девушки повсюду бросались к его ногам, благодарили его глубокое понимание и игривые разговоры.
— Прошлым летом было еще хуже, — доверилась она. — Какой-то псих бегал по острову, убивая людей.
— Да? — спросил он, растерянно. На нее было так интересно смотреть, на подвижное серебряное колечко в губе, ее маленькие крепкие груди.
— Ну, одного человека. Женщину из Далека убили на пляже. Потом на Регину Бэроун в ресторане напал какой-то бездомный парень. И после этого, кто-то ворвался в клинику и избил ее и доктора.
— Наверное, искали наркотики, — сказал Зак. Там. Практически полное предложение.
— Наверное. Во всяком случае, мои родители были очень напуганы. — Она засунула руки в карманы джинсов, изучая его в тусклом свете. — Так… Ты не хочешь посидеть?
Его язык чувствовался слишком большим для его рта.
— Посидеть? — повторил он глупо.
— На заднем дворе. — Ее улыбка мелькнула, как рыба под водой, яркая и быстрая. — У нас есть качели.
— Это было бы… — Он откашлялся. — Это было бы хорошо. Отлично.
Морган проскользнул вниз по лестнице и растаял в длинных сумерках северного лета.
Секс или море?
Мальчик будет искать либо одно, либо другое. Он молодой, мужчина, финфолк. На ужине он дрожал от слишком большой напряженности, слишком большого количества энергии, и все это было неудовлетворено. Он нуждался в помощи. Ему нужно было войти в водоем или в женщину, окунуться и раскачиваться до завершения, ослабеть от последующего облегчения.
Губы Моргана обнажили его зубы. Это был не просто мальчик, который расстроился сегодня вечером. У него были собственные потребности и нужды. Искаженный голос Элизабет вернулся к нему.
«Первый урок воспитания. То, чего хочешь ты, больше не на первом месте».
Он должен найти мальчика. Закари.
На развилке дорог Морган поднял голову, втягивая воздух. Он мог почувствовать запах тумана, поднимающегося от воды, тяжелую морскую воду и бриз, шелестящий в деревьях, несущий аромат ели и разлагающихся листьев.
Направо в город? Или налево на пляж?
Он вытащил наволочку из кармана.
«Пляж», — решил он. Мальчик был молод для секса и плохо знаком с островом. Ему, вероятно, хватало облегчения от собственной руки. Так что он стремился бы к морю. Еще одна причина, чтобы его найти, и найти его быстро.
Финфолков, которые восстанавливали Святилище, иногда приходилось насильно удерживать, чтобы они выполняли свою задачу и оставались на суше. Даже опытный элементаль мог надолго ускользнуть под волну, навсегда мог потерять желание и наконец способность принимать человеческую форму.
Закари не наблюдалось. Подросток с бушующими гормонами и отсутствующим контролем, без подготовки или понимание своей сущности или своей силы, это был двойной риск.
Морган сжал наволочку, ища запах или признака присутствия мальчика. Он нашел своего единственного сына не для того, чтобы снова потерять.
Зак тонул. Его подмышки были мокрыми от пота, он не мог дышать, и у него в голове ревело, он кувыркался в океане снова и снова, его качало и затягивало. Он задохнулся. Передвинулся.
— Зак. — Холодные пальцы Стефани обхватили его запястье. Она потянула его руку от своей голой груди. Его пальцы рефлекторно сжались. Она чувствовалась так хорошо, как атлас, как бархат, как ничто, что он когда-либо чувствовал прежде. Она извивалась под ним на качающейся скамье, заставляя мир подождать и делая его эрекцию очень, очень счастливой. — Зак, мы должны остановиться.