— Ну, ты готова?
Ли обернулась к подошедшему Люциану, глянув мельком на его руку — рана уже почти полностью затянулась.
— Да, конечно.
— Тогда идем. — Приобняв за талию, он чмокнул ее в губы, и они вместе двинулись к двери. — Ты просто очаровательна.
Ли лишь усмехнулась на этот комплимент. Ее непросохшие волосы были зачесаны назад, на лице — никакой косметики, из одежды — все те же замшевые джинсы и чужая футболка, обнаруженная в комоде наверху. Иными словами, вид отнюдь не модельный.
— Надеюсь, Томас не рассердится, что я позаимствовала у него футболку? Ворот моего джемпера слегка растянулся, но после стирки он, думаю, восстановится, а пока из одежды у меня только ночнушка, которую подсунула Рейчел.
— Это она неплохо придумала, — улыбнулся Люциан, открыл входную дверь и пропустил ее вперед. — Когда вернемся, надо будет поблагодарить Рейчел за такую предусмотрительность.
— Она, конечно же, будет в восторге, — засмеялась Ли. И пока Люциан запирал дверь, слегка нахмурившись, проговорила: — Рейчел рассказывала, что ты грозился расправиться с ней еще в самом начале вашего знакомства.
Он на секунду замер, затем извлек из замка ключ и повернулся к ней. Его лицо было абсолютно серьезно.
— Ли, я должен защищать наш народ, и именно этим я занимаюсь. Я оберегаю всех нас от разоблачения, от выявления нашей сущности, а самих смертных защищаю от тех своих соплеменников, которые срываются с катушек. Рейчел угрожала нашему всеобщему благополучию… тем, что упрямо отказывалась помочь в устранении другой, возникшей чуть ранее угрозы. Поэтому пришлось ее как следует встряхнуть и призвать к благоразумию.
— Понимаю. — Ли немного помолчала и спросила о том, ради чего и подняла эту тему: — Но ты действительно убил бы ее, если бы она продолжала упорствовать?
Некоторое время Люциан колебался, в его глазах отражалась внутренняя борьба. Ему, конечно же, хотелось успокоить ее, сказать «нет», но, в конце концов, он решил быть абсолютно правдивым.
— Если бы было невозможно уладить дело как-то иначе, то да.
Ли снова кивнула. По лицу Люциана было видно, что он переживает, боится, что подобная честность повредит его усилиям обрести ее доверие, но все было как раз наоборот. Он не стал ее обманывать, и это пошло ему только в плюс. Вообще она знала ответ еще до того, как он его озвучил. Люциан делал то, что и должен был делать ради безопасности их сообщества, даже если для этого приходилось кого-то убивать, и она это прекрасно понимала.
— Ли, я… — Он умолк, очевидно, не зная, что сказать, и она, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в угол рта и взяла за руку.
— Все в порядке. — Она потянула его к машине. — Едем, а то я умираю от голода. — И, внезапно осознав, что вести автомобиль опять придется ей, слегка замедлила шаг.
— Обещаю, что за всю дорогу не сделаю ни единого замечания, — заверил Люциан, как видно, догадавшись о причине заминки.
— Ну что ж, ладно, — засмеялась Ли.
Заняв место за рулем, она запустила мотор, и когда Люциан, обойдя вокруг, уселся рядом, дала задний ход.
Люциан оказался верен своему слову и всю дорогу действительно воздерживался от комментариев, хотя ему, должно быть, пришлось изрядно покусать губы. Кроме того, он то и дело хватался за скобу под потолком и временами шлепал ногой по полу, видимо, надеясь обнаружить там педаль тормоза. Но тем не менее свое обещание держал.
Во время своего позднего обеда они разговаривали, обменивались шутками, смеялись. И Ли продолжала удивляться тому, как спокойно воспринял Люциан ее намерение развивать их отношения не спеша. Он не сердился и не дулся на нее по причине такого решения. С Кенни же все обстояло иначе. Когда он сделал ей предложение, она чуть ли не отпрянула подобно лошади, увидевшей на дороге змею, и это его сильно задело. Он надулся, стал холоден с ней, и она испугалась… Испугалась, что он прекратит с ней всякие отношения и она снова останется одна во всем мире, никому не нужная, не имея рядом ни единого близкого человека. Поэтому в конце концов сдалась и согласилась на брак.
Люциан вел себя совершенно по-другому, он стал даже более нежным, чем прежде. Он то и дело прикасался к ней, брал за руку, гладил по спине и при каждом удобном случае целовал то в шею, то в щеку, то в губы. Хотя, конечно, у влюбленных это вполне обычное дело… Люциан, разумеется, прикасался к ней и прежде, но это были скорее светские, бесстрастные прикосновения — он просто брал ее за руку, чтобы повести за собой, или дотрагивался до спины, пропуская вперед. Так или иначе, он ни в коей мере не пытался наказать ее демонстративной прохладцей и тем самым разительно отличался от Кенни.