Лавания на прощание помахала рукой и исчезла в портале. Я подождала, пока на место не вернется зеркало, и присоединилась к Эрику.
- Итак, мне следует смиренно кланяться тебе, - я склонилась в поклоне, - делать почтительные реверансы, - присела я, - или распинаться каждый раз при встрече с тобой? - я взяла его за руку и усыпала ее поцелуями.
- Замолкни, - он отдернул руку, но на его лице была улыбка.
- Тебе однозначно надо это подогреть, - указала я на чили.
Он прекратил есть и посмотрел на меня.
- Это, эмм, это был твой ужин?
- Нет, - я упала на стул, опираясь спиной о стойку, и следила, как он ложку за ложкой отправляет эту смесь в рот. - Значит, Норны были правы.
- Насчет чего? - сказал он в перерыве.
- Твоя жизнь в опасности из-за, эмм, мрачной тени.
Он пожал плечами.
- Без разницы.
- Не говори так. Может, тебе следует прислушаться к ним, Эрик. Смотреть в оба, потому что она придет за тобой.
Он засмеялся:
- Я не собираюсь все время оглядываться лишь потому, что так сказали какие-то старухи. Если эта тень, или что бы это ни было, хочет оттяпать от меня кусок, пусть приходит.
Это значит, что слежка и беспокойство теперь на мне.
- Ты, правда, знаешь, кто твоя настоящая мать?
Он кивнул.
- Ага. Сари Севилль. Может, она высокомерная и строгая, но порой она делает вещи, эмм...Как же сказать?
- Как мамочка?
Он ухмыльнулся:
- Да, как мамочка. Ты помнишь Джей Пи и Кайла?
- Придурки из четвертого класса. Я ненавидела их. Что с ними?
- Скорее всего, в колонии для малолетних. Одним летом они наезжали на меня. Но на следующий день оба пришли и извинились и больше никогда не лезли ко мне. Оказалось, мама приходила к их родителям. Не знаю, может, она их замагичила или обрушила все ужасы Хель. Когда ты была в больнице после того случая, она сидела рядом с твоей мамой и приносила всем нам напитки и сэндвичи, пока мы дежурили. Не только нам, но всем, кто пришел с нами в больницу после вечеринки у Торина, - он направил на меня ложку. - Это заслуживает премии Мать года.
- Однозначно.
- А «мама номер два» - это твоя мама. Надеюсь, ты не против поделиться.
Я улыбнулась.
- Нет.
- Отлично, - он облизал ложку и поставил пустую миску в раковину. - Они хорошо друг друга дополняют, поэтому я выбрал себе отличных мам, - он включил воду и помыл тарелку.
Он такой милый. Надо поблагодарить за это маму. Его родители часто путешествовали, оставляя его на попечении нянек, когда он был маленьким, и домработниц, когда подрос. Мои родители практически его воспитали.
Он оперся спиной о раковину, скрестил руки и ноги.
- Так, почему вы с Валькирией обсуждали меня?
Он сказал это таким тоном, будто Валькирия была чем-то отвратительным. Думаю, он был все еще зол на Торина за то, что тот «увел» меня.
- Я видела, как она поклонилась тебе в школе, и мне стало любопытно.
Он закатил глаза.
- Ладно, выкладывай. Я хочу знать все.
Опустив личные подробности, я рассказала ему все, начиная с того, как впервые увидела на Эндрисе руны, и заканчивая нападением в бассейне. Когда я закончила, Эрик очень странно смотрел на меня.
- Скажи что-нибудь, - прошептала я.
Он покачал головой.
- Торин - везучий ублюдок.
Был везучим ублюдком. Сейчас он пал ниже уровня слизняка. В голосе Эрика звучала грусть. Я подошла к нему, жалея, что не могу облегчить его боль.
- Прости меня.
- За что?
- За то, что делаю тебе больно. Я не хотела.
Он отошел от кухонной стойки и заложил руки в задние карманы штанов. Потемневшие янтарные глаза пристально изучали меня.
- Я думал, между нами есть что-то особенное.
- Так и было. Есть. Наша дружба особенная. Всегда будет такой.
- Но это не то, что между тобой и Торином. Я хочу сказать, что ради тебя он был готов пойти в рабство к Норнам и Хель... - он громко выдохнул и нахмурился. - Я и рядом с ним не стою.
Я выдохнула, его боль я ощущала так же, как свою. Если бы я могла пожалеть его, я бы сделала это. Неважно, сколько раз я убеждала себя, что между мной и Торином все кончено, я знала, что это было ложью. Я была зла на него, но мое сердце по-прежнему принадлежало лишь ему одному.
- Не сравнивай себя с ним. Я люблю вас обоих, просто по-разному.