— Будь милостив, господин, — включился в разговор Нанди. — Доверься нам. Ты не представляешь, как нуждается в тебе вся Мелуха! Мы так долго тебя ждали! Нам нужна твоя помощь.
«Пожалуйста, помоги мне! Молю тебя!»
В памяти Шивы всплыло воспоминание о другой отчаянной просьбе, исходившей от обезумевшей женщины. Всплыло, что бы вновь преследовать его.
— Твоя судьба так велика, как велики эти горы.
— Брось! Все это ерунда! Я не заслужил никакой судьбы. Если бы эти люди знали, в чем я повинен, они тот час прекратили нести весть этот бред!.. Я не знаю, что мне делать, Бхадра.
Шива сидел в царском саду на берегу озера Дал, рядом с ним сидел его друг, набивая чиллумч арасом. Когда Бхадра поднес к чиллуму зажжённую ветку, что бы его раскурить, Шива нетерпеливо сказал ему:
— Это был намек, что бы ты, болван, поговорил со мной!
— Я думал, это намек на то, что ты тоже хочешь затянуться чиллумом.
— Почему ты ничего не посоветуешь мне, — с тоской спросил Шива. — Мы же остались все теми же самыми друзьями, которые ничего не предпринимали, не посоветовавшись друг с другом.
Бхадра улыбнулся:
— Нет, это не так. Ты теперь вождь. Все племя живет и умирает по твоему слову. Твои решения не должны зависеть от мнения другого человека. Мы все-таки не Пакрати, у которых вождю приходится прислушиваться к тому, кто громче всех кричит на совете племени. У Гуна превыше всего мудрость вождя. Такова традиция!
Шива сверкнул глазами и раздраженно ответил:
— С некоторыми традициями следует покончить!
Бхадра не ответил. Шива протянул руку и выхватил у него чиллум, сделав затем глубокою затяжку, позволившую всему телу обрести блаженную расслабленность.
— Я слышал строку из легенды о Нилакантхе…, — медленно проговорил Бхадра. — И я считаю, что у Мелухи возникли большие проблемы, раз они уповают только на помощь этого Нилакантхи.
— Но я что-то не вижу здесь никаких проблем. Все представляется идеальным. Если они хотят познакомиться с настоящими бедами, может, предложим им посетить нашу родину?
Эти слова вызвали смех у Бхадры. Погасив улыбку, он спросил Шиву:
— Но что они такого нашли в твоей вдруг посиневшей шее, что стали так неистово почитать тебя?
— Проклятие! Если бы я знал! Эти мелуханцы превосходят нас во многих отношениях, но, тем не менее, поклоняются мне, будто я какой-нибудь бог! И все это, якобы, из-за моей синей шеи!
— Но ты не можешь не согласиться с тем, что их снадобья просто волшебные! Заметил, что мой горб уменьшился?
— Да, действительно он стал меньше! Их лекари творят чудеса!
— А ты знаешь, что лекарей они называют брахманами?
— И госпожу Аюрвати? — уточнил Шива, возвращая чиллум обратно Бхадре.
— Да, и ее тоже. Брахманы не только лечат людей. Они могут быть наставниками, правоведами, жрецами, да хоть кем, кто приносит пользу своими познаниями.
— Умники от рождения, — фыркнул Шива.
— Это еще не все, — вздохнул Бхадра. — У них считается, что люди наделены некой предопределённостью. Помимо брахманов, здесь есть кшатрии, то есть прирождённые воины и правители. Не поверишь, но среди этих кшатриев есть и женщины!
— Еще чего! У них что, в войске есть женщины?
— Ну, их, скорее всего, не так уж и много, этих женщин-кшатриев. Но, да, у них среди воинов есть женщины!
— Стоит ли теперь удивляться, что они попали в беду?
Друзья громко рассмеялись над странными обычаями мелуханцев. Бхадра сделал несколько затяжек чиллумом и продолжил:
— Еще у них есть ремесленники и торговцы, называемые вайшьями. И, наконец, есть шудры, выполняющие совсем уже черную работу. В Мелухе делят людей на так называемые варны. Варна брахманов, варна кшатриев и так далее. У всех этих варн есть определенные обязанности, и одна варна не может исполнять обязанности другой.
— Постой, постой, — прервал его Шива. — Это значит, что ты, воин, каких мало, не имеешь права торговать на базаре?
— Точно!
— Глупость какая… Опять же, взять тебя. Вроде как воин, но кроме того, как передать мне чиллум, ни на что не способен.
Шива ловко увернулся от шуточного, но сильного выпада Бхадры.
— Ладно, ладно, успокойся, — покатился со смеху Шива и резким движением руки вырвал чиллум у Бхадры, что бы сделать еще одну глубокую затяжку.
— Мы говорим обо всем, кроме того, о чем должны говорить! — Шива резко изменил тон беседы. — А теперь без всяких шуток ответь на мой вопрос. Что мне делать?