Бодрясь, Сиберт выпрямил плечи и оправил помятый пиджак. С любопытством, но безуспешно он пытался что-то разглядеть сквозь слепящую занавесь.
— Что там? — не выдержав, спросил он.
— Для тебя это уже все равно, — весело ответил Локке. Он внимательно оглядел Сиберта. — Возвращение блудного сына. Обрекшего, усталого, но очень-очень желанного. Постарел ты здорово. Может, зарезать для тебя тельца? Упитанного.
— Ага, всю жизнь мечтал.
Локке посуровел.
— Почему ты вернулся?
— Хочу получить деньги.
— И за что же?
— За ребенка Картрайта.
— Ну?! А как ты докажешь, что это именно его ребенок? Сиберт расстегнул рубашку. Шрам на груди успел превратиться в розовую ямочку.
— Меня подстрелили твои люди. Две недели назад. Только не говори, что ты ничего не знаешь. Хватит этого?
— Что ты хочешь?
— Денег и гарантию, что меня не убьют. И переливание, когда оно мне понадобится.
— С деньгами проще, но как ты представляешь себе гарантии?
— Ты отдашь мне дело Картрайта. Целиком, — стараясь оставаться спокойным, произнес Сиберт. — Все до последнего листочка. А я спрячу там, где ты не сможешь найти. И однажды, в один прекрасный день, когда я не смогу подтвердить, что еще жив, эти документы попадут к газетчикам.
Слушая Сиберта, Локке кивал головой. Подумав немного, он сказал:
— И ты надеешься, что этого достаточно для твоей безопасности? Конечно, если бы у тебя действительно был ребенок Картрайта…
— Он у меня есть.
— Ты ошибаешься, — мягко возразил Локке. Он нажал кнопку на подлокотнике кресла. — Введите ее.
Привели ее трое. Барбара казалась спокойной. Локке кивнул, и конвоиры вышли. Когда дверь за ними закрылась, из отгороженного сиянием угла выкатилось самоходное кресло на колесиках. Настолько старого человека Сиберт еще не видел.
Совершенно лысый, вместо лица — масса серой плоти, вся в темных коричневатых пятнах. Выцветшие глаза угольками смотрели из этой бесформенной массы, из полуоткрытого рта тянулась капля слюны.
Монстр уставился на Барбару. Она отшатнулась, почти потеряв самообладание.
— Подождите немного, мистер Тейт, — проворковал Локке, словно разговаривал с маленьким ребенком. — Вы получите свое после медицинского осмотра. Она совсем недавно отдала пинту крови. Нам следует беречь ее здоровье. Все-таки дети, знаете ли…
Глядя на Тейта, Барбара воочию представила свое будущее. Ее передернуло от отвращения и ужаса. Она резко повернулась к Сиберту. На побледневшем лице ее гневно горели глаза.
— Ты этого хотел?
— Ну что ты! Я… — в отчаянии начал он.
— Теперь мне все ясно. А я-то, дура, вообразила себя сказочной принцессой, о которой знаешь только ты, мой принц… А ты… Ты подло обманул меня. Господи… какая же я дура!
— Ну что ты, малышка, — вдруг охрипшим голосом пытался возразить Сиберт. — Все не так! У меня был план…
— Ты просто хотел продать меня. Только концовка оказалась не совсем такой, какую ты планировал. Как я тебе верила! Ты на сто процентов убедил меня своей жалостной историей. Но сам-то ты безжалостен. Да и что еще можно было ожидать от тебя? Ты же убил трех человек!
— Я не хотел этого!..
— Еще бы! Просто ты оказался не так умен. Дельце явно было не по твоим силенкам. И ты все потерял, а они выиграли! Господи!.. А я-то тебя любила, дура! Я хотела подарить тебе бессмертие. Вместе мы могли бы быть так счастливы. Но ты сам выбрал… Мне жаль тебя…
Сиберт почувствовал, как лицо у него свело судорогой. Он отвернулся — взгляд Барбары жег его. Трое мужчин повели ее к выходу. Напрасно он смотрел ей вслед — она ни разу не оглянулась.
— Отведите ее в ту самую комнату внизу. Глаз с нее не сводите. Она может решиться на самоубийство. Тот, кто поможет ей в этом, целый год будет молить о смерти.
Когда он повернулся к Сиберту, лицо его расцвело жизнерадостной улыбкой.
— Видишь, как глупо в одиночку бороться с целой организацией. Мог бы и сам сообразить. Я думал о тебе лучше, но ты и впрямь плохой актер. Мои люди сразу засекли тебя. А девчонку мы взяли, как только ты вышел из мотеля. Как видишь, не было никаких проблем. Единственная, но совсем плевая задачка: что прикажешь делать с тобой?
— Я обезопасил себя, — быстро сказал Сиберт.
— Ба, это ты про письмецо, что нацарапал перед перестрелкой? Ты сбежал, но мы догадались вскрыть почтовый ящик.