— Чего только не бывает, — небрежно пожал плечами Сиберт. Он нарочно умолчал про Лиз. Вдруг она еще пригодится, кто знает?
Что ж, Барбару он потерял, но зато его не убьют сразу. И пока не кончится терпение людей, которые медленно умирают, он может быть спокоен за себя. А там видно будет.
Барбару им поймать слабо. Она уже доказала свою ловкость, вытащив его, беспомощного, тяжелораненого, из-под носа у профессионалов Локке. А поймали ее лишь потому, что ее подставил человек, которому она доверяла и которого любила.
Надо думать, что теперь она научилась не доверять никому. Это прибавит ей ума и хитрости. И этот урок бессмертным придется усвоить как можно скорее.
Уделом же Сиберта оставалось надеяться и всегда быть готовым к побегу. А пока он будет играть в их игру. Выжидать. Следить. Рано или поздно придет его время. Должно прийти! И лучше бы до того, как они сообразят, что к побегу Барбары он не имеет никакого отношения.
Приятнее жизнь его после этого не станет. Ему придется скрываться от могущественных старцев, подгоняемых страхом смерти. А сам он просуетится всю жизнь в бесплодных попытках найти утраченную принцессу…
Но сейчас об этом не хотелось думать. Надо же, как странно все сошлось.
Однажды он рассказал Барбаре невероятную сказку, но она оказалась явью.
Этот бесцветный Сандерс! Двадцать лет он перебирал пыльные папки и ждал своей минуты, которая могла и не прийти. Двадцать лет! И ведь Картрайт исчез из поля зрения корпорации тоже двадцать лет назад… Случайное совпадение? Для случайного оно было слишком невероятным.
Глава 3
Целитель
Разбудила его боль. Острое сверлящее ощущение заставило подтянуть колени к груди, желтое пергаментное лицо исказилось гримасой. Потом немного отпустило, но тут же накатил совсем уж свирепый приступ. Он задергался, заскрежетал зубами, на висках выступил холодный пот. Затем боль медленно отхлынула, словно морской отлив, оставляющий после себя клочки измученных нервных окончаний.
— Коук! — закричал он.
Крик отразился от высокого потолка и стен, покрытых деревянными панелями.
— Коук! — так и не дождавшись ответа, уже истерично взвизгнул он. — Коук!
Послышались торопливые шаги, затихшие возле кровати.
— Да, босс? — угодливо спросил Коук. На его сморщенной обезьяньей физиономии воровато бегали маленькие глазки.
Боль снова скрючила его.
— Лекарство!..
С металлического столика Коук взял коричневый пузырек и вытряхнул на трясущуюся ладонь три таблетки. Одна скатилась на пол, Коук быстро поднял ее и протянул таблетки больному, тот поспешно бросил их в рот. Из серебряного кувшина Коук налил воду в стакан. Больной нетерпеливо выхватил его, выпил судорожными глотками и на несколько минут затих. Постепенно больной успокоился, лицо его разгладилось, и он сел, подтянув ноги к груди.
— Я умираю, Коук, — в голосе босса слышался ужас. — Вызови врача. Срочно!
— Невозможно… — пролепетал Коук. — Вы же сами знаете…
Лицо больного искривилось злобной гримасой, он ударил Коука в лицо. Тот отскочил, прикрывая рукой разбитые в кровь губы. Глазки его забегали еще быстрее.
— Подойди ко мне! — рыкнул больной. Но тут новый приступ свалил его. Уронив голову на подушку, он узловатым кулаком замолотил по постели. — Будь ты проклят! — простонал больной.
Коук тихо отошел и присел в углу, опасливо наблюдая за хозяином. Наконец боль, видимо, отпустила, и больной выпрямился, отбросив в сторону тяжелый плед. Он встал, с трудом подошел к окну, отодвинул занавески и заныл:
— Я умираю, умираю… Мне нужен врач.
Он ухватился за толстый бархатный шнур и нервно дернул. Занавеси с треском раздвинулись, пропустив в комнату солнечный свет, и пурпурная пижама так и вспыхнула в его лучах. Изможденное лицо стало желтовато-коричневым, глубокие морщины выступили резче.
— Как это подло! — продолжал больной. — Я умираю и не имею права обратиться к врачу. Эликсир! Только он может спасти меня! Коук! Эта чертова боль сведет меня с ума. Я устал бороться с ней.
Жуликоватые глазки Коука угодливо караулили каждое движение больного.
— Достань мне врача, — потребовал больной. — Где хочешь! Это твои проблемы. Но чтобы он был здесь.
Коук исчез.
Худой человек все смотрел из окна на руины города. Впрочем, отсюда они не бросались в глаза. Город казался совсем таким же, как и пятьдесят лет назад. Лишь очень внимательный взор мог заметить дырявые крыши, развалины фронтонов из фальшивого фаянса, обнаженную кирпичную кладку облупленных стен.