— Вы вернулись. Вы поможете, да? — спросила Лия. Флауэрс покачал головой, но тут же вспомнил, что она не видит.
— Я ничем не могу вам помочь.
— Да, мне никто не сможет помочь, — прошептал старик. — Что со мной, медик, ты знаешь и без своих аппаратов. Нет способа починить все тело сразу. Даже если ты сможешь заменить мне сердце на взятое у несчастного неплательщика, останутся пораженные атеросклерозом артерии. Допустим, ты заменишь и их, умудрившись при этом не убить меня, но останется еще больная печень, легкие, истрепанные до дыр, закупоренные железы и наверняка куча карцином[1]. Допустим, ты дашь мне новое тело, молодое и здоровое, но фокус-то в том, что там, глубоко внутри, куда ты не сможешь добраться со своими железяками, я настолько стар, что чинить меня просто поздно…
Лия повернула лицо к Флауэрсу, слезы, текшие из ее слепых глаз, потрясли его.
— Почему вы не хотите помочь ему? — голос ее дрожал.
— Не надо, Лия, — в голосе старика звучала укоризна.
— Я запишу вас в картотеку «скорой помощи», — сказал Флауэрс, стараясь выглядеть хладнокровным. — Но это все, что я могу сделать.
Лия порывисто прижалась щекой к руке старика.
— Расс, я не вынесу этого. Я не могу потерять тебя.
— Я давно пережил свое поколение и не стою твоих слез, — с улыбкой сказал Расс. Он обратился к Флауэрсу: — Мне сто двадцать пять лет. Это ужасно много.
Он осторожно освободил руку и сложил обе на коленях. Высушенные возрастом, они лежали как чужие, словно никогда и не принадлежали старику.
Сердито нахмурившись, Лия встала.
— Не может быть, чтобы вы ничего не могли сделать.
У вас огромные знания, есть приборы, оплаченные нашими деньгами.
— Разве что эликсир, — нечаянно вырвалось у него. Словно что-то вспомнив, Расс улыбнулся.
— Эликсир… Да-да, волшебный эликсир. Я уже почти забыл о нем.
— Это поможет? — с надеждой спросила Лия.
— Нет, — твердо ответил Флауэрс.
Ни к чему будить пустые надежды. Эликсир до сих пор оставался всего лишь лабораторным феноменом. Синтез его обходился очень дорого, и это делало его совершенно недоступным для простых смертных. Будучи редким протеином крови — гамма-глобулином, он был найден в крови всего нескольких людей во всем мире и являлся своего рода лекарством от смерти, как будто смерть была одной из множества обычных болезней. Но главная причина была в том, что медицина из ремесла превратилась в разновидность магии, окруженную соответствующими тайнами и ритуалами. Считалось, что при широком распространении и применении какого-либо вида лечения он быстро теряет свою эффективность.
— Из-за сложности синтеза эликсир невероятно дорог, — сказал Флауэрс. — Кстати, почему бы вам не заменить ей роговицы глаз? — обратился он к Рассу.
— Я не хочу пользоваться чужими глазами, — тихо ответила Лия.
— Одного желания здесь мало, — горько усмехнувшись, сказал старик. — Я бы с радостью отдал ей свои глаза. Но, юноша, все сводится к деньгам. В этом-то все и дело.
— Чепуха! — Флауэрс резко повернулся к выходу.
— Постой, юноша, — прошептал Расс. — Подожди-ка. Он протянул навстречу Флауэрсу свою старческую руку, тот свою. Глаза их встретились, и словно ток пробежал по нервам медика в мозг и вернулся в кончики пальцев.
Рука Рассела обессиленно упала, он устало откинул голову на спинку шезлонга, глаза его закрылись.
— Он хороший человек, Лия. Искренний, хотя и напуганный. Нам повезло.
— Нет, — твердо ответила Лия. — Ему нельзя больше приходить сюда. Так будет лучше и для него, и для нас.
— По этому поводу можете не беспокоиться, — сказал Флауэрс.
Расс улыбнулся Флауэрсу.
— Когда-то, очень давно, я пришел к выводу, что в мире слишком много врачей, но целителей среди них ничтожно мало. Подумай над этим, юноша.
Лия грациозно поднялась с пола, подошла к Флауэрсу.
— Я провожу вас до выхода.
Флауэрс замер. Он впервые чувствовал себя так неуверенно.
— Простите меня, но если бы я только мог чем-нибудь помочь вашему дедушке…
— Он мне отец. Ему исполнилось сто лет, когда родилась я, но тогда он был совсем не старым. Он казался среднего возраста, но за последние несколько месяцев почему-то сильно сдал. Может, он просто устал жить?
— Может быть… Но как вы живете? Он болен, а вы…
— А я слепая, да? Но люди добры.
— С чего бы?
— Из благодарности, наверное. Я тоже помогаю им. Разыскиваю старые рецепты, собираю травы, готовлю лекарства, отвары. Помогаю лечить, сижу с больными, помогаю чем могу. Приходиться быть и акушеркой и хоронить тех, кому не смогла помочь. Вам придется доложить об этом, да?