Несомненно, это был костерок. В какой-то низине у самой стены… Теперь можно было различить и тени, подрагивающие на сером граните. Он подполз еще ближе и услышал голоса, сразу упрятал лицо в пыль, подождал немного, прислушался. Один голос принадлежал мужчине — тот бубнил что-то непонятное. Другой высокий, щебечущий… Неужели женщина? В этих краях?..
— Давай, и все тут, — капризно заявила она. — Я хочу есть.
Мужчина что-то пробормотал в ответ.
— А меня не интересует, — ответила женщина. — Давай, и все. Хотя бы крохи какие-нибудь припас. Зернышко маковое… Нет, ты потряси ящик. Сумку свою потряси. Я уверена, что-нибудь да найдешь для умирающей от голода Лил.
Мужчина опять что-то невнятно проворчал.
— Поищи, тебе говорят. Осмотри все хорошенько. Я же не прошу у тебя бриллианты, мне нужно хотя бы зернышко. Ну, пожалуйста… Для Лил! Или кусочек угля… Ах ты, неблагодарный старик! Ну, погоди!.. День и ночь Лил работала на тебя. Я трудилась, чтобы ты не подох с голоду. Без меня ты давным-давно ноги бы протянул. И теперь ты жалеешь для своей маленькой Лил крошечное зернышко? Ты хочешь, чтобы я померла от голода? Ты этого хочешь, старый пень?..
Следом донеслись бурные рыдания.
Хорн не вытерпел и приподнял голову. Две размытые тени отражались на скальном откосе. Или одна? Хорн сразу не разобрал. Вроде кто-то сидит на корточках, только почему-то голов у него две. Одна — человечья, круглая, а другая — жуткая, с длинным изогнутым носом и какая-то взъерошенная.
Хорн немедленно отполз от края низины, где сидели эти двое. Бесшумно обогнул яму с одной стороны, потом с другой. Затем полежал не шевелясь, послушал пустыню. Все вроде тихо. Поблизости никого не было, кроме старика и плачущей женщины.
Неожиданно рыдания сменились криком:
— Ладно, старый пьяница. Если ты не даешь мне поесть, тогда угости вином! Что это ты один пользуешься? Лучше взял бы да поймал мне слизня. Слышишь, старый развратник? Ты, разбитый горшок с ромом… — Далее последовали такие изобретательные и непристойные выражения, что Хорн невольно потер подбородок. Он подполз к самому краю, заглянул в яму и остолбенел.
Внизу, освещенный слабым пламенем костра, прислонившись спиной к огромному валуну, сидел старик. Ноги его были вытянуты, он словно грел подошвы. На голове старенькая истертая тюбетейка, лицо желтокожее, изборожденное морщинами. Раскосые глаза наполовину закрыты. Грязный желтый платок был повязан вокруг шеи — цвет его совпадал с цветом кожи, проглядывающей из прорех рваной рубашки. Когда-то она была ярко-зеленого тона. Мешковатые штаны держались на одной помочи.
На гранитном валуне возле самой его головы стояла невиданная птица. Яркая, перья красные и зеленые… Она с трудом балансировала на одной когтистой ноге, в другой держала пол-литровую бутылку, в горлышко которой пыталась просунуть длинный изогнутый клюв. Птица явно была подшофе, однако ухитрялась наклонять бутылку так, чтобы жидкость тонкой струйкой вливалась ей в рот. Хорн обратил внимание, что у птицы только один глаз — он ярко посверкивал в свете костра.
Между прочим, на костре, в маленьком котелке, варилось что-то вкусное. Запах, по крайней мере, вызвал у Хорна прилив слюны. «Так, — сглотнув, спросил он себя, — что там еще?» Больше ничего, разве что маленький металлический чемоданчик, стоявший возле старика.
Хорн набрал побольше воздуха в легкие, бесшумно выдохнул и молнией метнулся на дно ямы. Спрыгнув, тут же одной ногой чуть пригасил огонь, накидав в костер пыли. Потом вскинул пистолет и навел его на старика.
Птица поперхнулась, уронила бутылку и, шумно ударив крыльями, взлетела в воздух. Костер между тем умер, испустив струйку дыма. Старик вскочил на ноги.
В этот момент птица завопила во всю мощь:
— Пираты! На помощь! Все сюда! Дайте жару грабителям!..
Китаец — а старик был очень похож на китайца, — к немалому изумлению Хорна, принялся слезливо уговаривать:
— Только, пожалуйста, не убивай. Зачем тебе убивать моя старая китайская парень? — Он икнул. Хорн уловил запах синтетического алкоголя. — Бедная, несчастная китайская парнишка никому не мешай, никого не беспокой!..
«Положение глупее не придумаешь, — пронеслось в сознании у Хорна, — тем более глупо все это здесь, на руинах Санпорта». Он взглянул на стоявший возле старика чемоданчик. Вещица древняя, потасканная, дешевенькая — такая же, как и речь старика. На одной стороне еще можно было различить надпись: «Мистер Оливер Ву, собственник. Новый Кантон, прачечная». Ниже: «Гигиенически чистая стирка».