— Нет, не занят. Мы с тобой не познакомились в прошлый раз, — улыбнулся Рэйден. Он даже не открыл глаза. — Меня зовут Рэйден, а твоё имя я слышал только от Ризруида. Не желаешь сам назваться?
— Дмитрий.
— Значит, Кадзицу — Земной Плод.
— Что?
— Тебя бы здесь назвали Кадзицу. Это имя означает «земной плод». Моё имя означает «гром и молния». Думаю, ты и так это знал, если играл в Mortal Kombat за Райдэна. Мне Ризруид рассказывал про тебя. Я прекрасно знаю, что после двухтысячных в России начались проблемы с доступом к информации и технологиям из внешнего мира. А вот я за пятьсот лет нахлебался всякого дерьма… особенно за последние двадцать. — Рэйден глубоко подышал. — Прости за мой словесный всплеск. Я постараюсь больше не сквернословить при тебе.
Кто-нибудь увидел сквернословие?
Я не увидел. Может, предводитель Бессмертных и сказал что-то, но для меня он казался сорокалетним добряком японского происхождения со спокойной и внятной речью. В его присутствии мне самому не хотелось ругаться.
— Рэйден-сама, — обратился я со всем уважением. Запомнил с прошлых «посиделок» в апартаментах Кониси.
— Я глубоко ценю твоё обращение, но предлагаю сойтись на моём имени без «посторонней помощи», равно как и на твоём. Тебя я буду называть Дима… либо Кадзицу, меня же зови просто Рэйден. — Чтобы не создавать тишину, предводитель спросил: — Как поживают твои родители?
После этого вопроса я снова вспомнил про Полинку и Барсика, на чьи судьбы в данный момент я не мог повлиять.
— Даже не знаю. Надеюсь, что всё у них хорошо. Они поддались чипированию ещё в самом начале, а таким людям жить в этом мире хорошо, потому что они видят лишь то, что им показывают через их маленькие экраны, с которыми у них очень «липкая связь».
— Кадзицу, мне очень понравились твои слова. Ты бы стал отличным самураем, который мог бы заниматься писательской деятельностью.
— А разве самураи не должны воевать?
— Кто знает, что должны делать настоящие самураи. Я живу пять веков, и за это время я понял, что самурай — человек, который любит свою семью, уважает место, в котором живёт, защищает свой дом, познаёт себя, как воина и как многогранное существо, способное полюбить жизнь, но готовое в любой момент с ней распрощаться.
— Если честно, то я всегда мечтал увидеть настоящих самураев, но никогда не интересовался их культурой, поэтому для меня огромная радость, что ты делишься со мной такой информацией. Прости, что не изучал…
— Простить? — Рэйден засмеялся. — Ну хорошо, я тебя прощаю, но только за то, что ты этого хочешь, ибо здесь не за что больше прощать. Самураи, на самом деле, и сами не знают до конца, чего они хотят. Поверь мне — настоящему, «дефицитному» самураю, — продолжил смеяться предводитель Бессмертных.
С этим мужиком очень приятно говорить. И пусть наше общение длилось всего пять минут, я уже почувствовал огромный прилив лёгкости, которой Рэйден делился со мной на энергетическом (тонком) уровне.
— Раз нам так легко, могу ли я спросить кое-что?
Под «кое-что» я подразумевал сотни вопросов. Но, если Ризруид просил аккуратно задавать их, я решил забыть всё и начать с того, что будет приходить в голову самым первым.
— Как я столько живу и почему нас называют Бессмертными? — опередил Рэйден.
— Это тоже хорошие вопросы, ответы на которые я бы с радостью послушал, но хотелось бы узнать об этом мире: Ризруид говорил, да это и так видно, что вот этот вот мир создан с помощью представителей других миров, это так?
— Абсолютно. Эти же существа и даровали моему народу бессмертие. Конечно, если пуля пройдёт через голову, то бессмертный покинет наш мир, но если, например, эти мальчишки, — указал Рэйден на двух парнишек, которые сражались на деревянных палках, имитирующих катаны, — будут жить здесь, и никто их не тронет, то они и сотни тысяч лет смогут прожить, оставаясь телесно в том возрасте, в котором пожелают. Может, ты не так поймёшь, поэтому добавлю: мальчишке стукнуло двадцать пять и он желает остаться в таком теле. Тогда мои космические друзья с другой планеты проводят обряд и двадцатипятилетний юноша через сто, тысячу, десять тысяч лет останется таким же молодым.
— Охре… класс. Я поражён до глубины души.
Конечно, с этим я наврал, потому что до глубины я не был поражён, но у меня что-то ёкнуло в мозгу… даже какая-то зависть появилась. Мне бы тоже хотелось после всего этого дерьма, которое когда-то должно будет закончиться, связаться с «космическими друзьями» и пройти обряд бессмертия физического тела.