Пятый прячет руки в карманы.
— Ну в моем он вряд ли бы ушагал, так что выводы сам делай, — пожимает плечами он.
— Кто дал ему право брать мои вещи? — возмущается Бен, захлопывая дверцу гардероба так, словно в клептомании Четвёртого виноват несчастный шкаф.
— Нашёл, из-за чего орать, — непонимающе хмурится Пятый и кивает верхнюю полку. — Он вон ещё и мою шляпу забрал, и что теперь?
— Ему повезло, что я не вижу сейчас его наглую морду, — рычит Бен. — Так бы и разукрасил.
— Да брось, — Пятый как-то слишком спокойно относится к мелкому воровству. — Он так с детства.
Бену эти слова что пощёчина.
Он вспоминает свои позорищные попытки понять, чем тот их Бен лучше. Не каждый день узнаешь, что где-то там есть — была — другая версия тебя. Версия, которую, к тому же, все считают лучше, чем получилась из тебя. Версия ворчливая и душная, судя по описанию.
Версия, которую братья любят.
Бен не понимает сам, зачем согласился снимать квартиру вместе с ними. Клаус и Пятый ему не братья, они вместе не росли.
Да они сами даже друг другу, фактически, никто.
Он возвращается домой поздно. Гребаное собеседование, гребаный рекрутер, гребаный окативший его из лужи водитель. Бен хлопает входной дверью — «братья» достали жаловаться на эту его привычку, но ещё бы его это волновало.
Он проходит в комнату, где горит свет. В комнату, где, развалившись по разным углам дивана, смотрят какую-то абсолютно бесполезную документалку Пятый и Клаус, каждый погрязший в своих мыслях.
— О, Бенерино вернулся! — Клаус радостно хлопает в ладоши.
Пятый лениво поворачивается к вошедшему чужаку с лицом их брата. Осматривает вечно недовольным взглядом, коротко кивает в приветствие.
— Высуши одежду, — советует он, ни на секунду не переставая себя вести, как старший и более ответственный.
— И присоединяйся к нам, — подхватывает Клаус, двигаясь ближе к Пятому.
Освобождая место рядом с собой.
— Вам что, заняться нечем? — язвит Бен, швыряя сумку на пол.
— Ностальгируем, — тянет Клаус и наваливается едва ли не всем весом на Пятого. — У вас такого развлечения не было? Когда отец давал время отдохнуть, а один из вас полностью помешан на документалках?
— Предвосхищая вопросы, это не я, — вставляет Пятый и тянется к миске чипсов на коленях Клауса.
— Сидели смотрели часовые документалки о Луне, — Клаус зевает в ладонь. — Вот и сейчас решили вспомнить, так сказать, наше…
— Детство? — Бен вкладывает в это слово так много яда, насколько это возможно.
— Заткнитесь оба, — Пятый чуть хмурится, ощущая назревающий конфликт и отворачивается снова к телевизору.
Клаус по-доброму улыбается, отвоевывая свою миску обратно. Машет Бену рукой: иди делай там свои дела и возвращайся, если захочешь.
Бен колеблется несколько мгновений.
Делает шаг вперёд к братьям.
========== 7. Мигрень (постканон 3 сезон) ==========
— Ужасно выглядишь. Кофе не помогло?
— Не помог.
Клауса поправляют хором. Бен набирает полную ложку отвратного супа из ближайшей кафешки и отрывает взгляд от миски. Из последних сил доползший до кухни Пятый выглядит, так словно его, по меньшей мере, вынули из стиральной машинки. Проходит мимо Бена и падает на стул рядом с Клаусом.
— Опять мигрень, да? — Клаус глядит сочувственно, придвигается ближе.
Позволяет удобнее навалиться ему на плечо, холодной ладонью чужой лоб обхватывает. Пятый подаётся вперёд за спасением. Жалобно стонет и закрывает глаза в попытке приглушить удары молота, бьющего в недрах черепа.
— Тише, тише, не дергайся, — шёпотом успокаивает Клаус.
— Спасибо, — тихо отзывается Пятый. — Только можешь заткнуться?
— Нет.
Клаус поднимает довольный и гордый взгляд на Бена.
— У меня всегда почему-то руки ледяные, — поясняет он. — В детстве Пятого так же выручал. И не только Пятого, кстати.
— Смертельный холод, — фыркает Бен, недовольно отворачиваясь.
— Ну, такой у меня профиль, — замечает Четвёртый. — Должен же я соответствовать?
— Ты похож на смерть, — слабым голосом бормочет Пятый.
— Гран мерси, — польщенно улыбается Клаус.
Бен откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди.
— Такое как комплимент звучит только, если ты психопат отбитый, — замечает он.
Клаус переводит восхищенный взгляд на него.
— Двойное спасибо, — мурлычет он.
— Вы можете оба затихнуть, — просит Пятый, пытаясь зарыться полностью лицом в чужую ладонь.
— Выпил бы обезболивающего и сидел у себя, — рычит на него Бен. — Зачем сюда припёрся?
Пятый болезненно морщится и пытается поднять голову, но Клаус не даёт ему сбежать, тянет обратно к себе.
— Какой ты злой, даже злее Пятого. Вы там, в спэрроу, вообще друг друга не жалели? — удивляется он.
Бен молчит, только смотрит сердито.
— А тебе всё-таки стоит выпить обезбола и поспать, — продолжает Клаус.
— Знаю, — отзывается Пятый и хмурится.
Клаус усмехается, довольный тем, что Пятый с ним в кои-то веки согласился.
— Бен так же приходил ко мне, — вдруг тихо замечает он.
Клаус ставит подбородок на чужую макушку. Крепко обнимает всё еще прижимающегося к нему брата за плечи, словно успел соскучиться. Гладит по волосам больную буйную голову, а с сочувствием почему-то смотрит на Бена.
Может, решил, что без них детство Бена прошло в страданиях и мучениях? Как бы не так.
Пятый согласно угукает, подтверждая его слова. Бен обращается в слух, напрягается, щурится недоверчиво. Он как-то слабо, если честно, представляет, чтобы он пришёл к кому-то из сиблингов в надежде, что пожалеют.
— Было-было, — усмехается Клаус. — Так что приходи ко мне лечиться, осьминожек и…
— Диего, — фыркает в чужое плечо Пятый.
Клаус хохочет то ли над своей шуткой, то ли над шуткой внезапно подобревшего на чужом фоне брата.
Бен закатывает глаза. Хмурится и опускает взгляд на остывшую миску.
И пытается подавить непрошенную улыбку.
— Кла-аус.
Бен вваливается к нему в комнату на негнущихся. Заваливается рядом на кровать, устраивает голову сразу на плече. Клаус восхищенно ахает, но тут же разочарованно отталкивает брата, когда понимает, что Шестой не просто по нему соскучился.
— Что, вспомнил про любимого брата, только когда понадобился тебе? — с напускной обидой возмущается.
— Тише, — просит Бен.
Закрывает глаза и зарывается лицом в чужое плечо.
— Это всё потому, что кое-кто читал всю ночь, — назидательно говорит Клаус.
Бен только вздыхает.
Но как тяжко вздыхает.
Клаус сдаётся. Цокает, конечно, языком с осуждением, но касается холодными ладонями чужого лба. Бен благодарно кивает, потому что боль так отступает немножечко, да и просто приятно.
— Что читал-то?
— Тебе правда интересно? — Бен чуть улыбается.
— Вообще нет.
— А я всё равно расскажу, — обещает Бен и тут же шипит недовольно.
— Потом расскажешь, — утешает Клаус.
— Ещё как расскажу.