Тело послушно выполняло приказы Лагунова. Дойти до дома, сесть в углу и молчать.
— Я не знаю, слышишь ли ты меня, понимаешь ли то, что происходит с тобой, но, прости, по-другому теперь нельзя. Я буду думать, что сделать с тобой, Рита. А пока тебе придется подчиняться мне беспрекословно, как бы ты этого не хотела, — он подошел к ней и погладил по голове.
Будь Рита способна, она бы уже давно укусила его за руку. Впилась бы зубами в кожу, прокусила насквозь, только бы он не касался ее головы, волос. А ведь еще несколько месяцев назад Валерка ей так нравился. Он был таким загадочным, сильным. А когда она узнала, что он не простой школьник, а самый настоящий вампир, вот здесь чувства даже сильнее заиграли.
Жаль, что она повелась. Конечно, у нее не было другого выхода. Если бы не его укус, она была бы уже мертва. Но разве жизнь, которая у нее есть сейчас, лучше, чем смерть? Рита уже не была в этом уверена.
Она ощущала, как ноет спина, от одного и того же положения, которое тело сохраняло на протяжении уже нескольких часов, но ничего не могла даже прошептать. Губы не были ей подвластны.
Подожги сейчас кто-нибудь их дом, Рита так бы и сгорела, сидя на одном месте. Она бы все чувствовала, только не смогла бы даже шевельнуться. Девушка была уверена, что узнай Лагунов, как ей приходится после его выходки, он бы ослабил контроль. Но узнать он никак не мог.
— Прости, — каждый раз извинялся он, с грустью смотря на застывшую Риту. — Я не знаю, что нам делать, понимаешь?
Парню казалось, что он говорит с пустотой. Все его речи будто ударялись о ледяную статую, в которую превратилась его подруга. Вот только Ритка все слышала, все понимала. Но ничего не могла ответить ему. Даже язык словно примерз к небу.
Спустя три недели, когда даже Валера не смог сдерживать свой голод, парень решил отправиться на промысел.
— Я не могу тебя взять с собой, — сказал он, пытаясь уловить в глазах Риты хоть намек на то, что она понимает происходящее. Но взгляд оставался таким же стеклянным, как и вчера, как и несколько дней назад. — Надеюсь, что ты понимаешь, что это для твоего, для нашего блага.
Ответом ему была зловещая, укоряющая тишина.
— Я скоро вернусь с едой, — сообщил он и вышел из холодной комнаты.
Дом не обогревался. Из щелей дуло. А в углу комнаты даже образовался небольшой сугроб. Рита давно не чувствовала холода, поэтому ей было все равно. Но даже она понимала, что так жить больше нельзя. Нельзя вечно прятаться.
Они с Лагуновым сильнее людей. Почему бы им не захватить этот город, или даже страну? Почему они должны прятаться, стараться не причинять вреда другим людям, когда они, наоборот, могут ими править? Им просто нужно сделать всех тушками.
Рита хотела выть. Орать. Бить кулаками стены, только бы перестать быть живой статуей. Только бы начать снова двигаться, жить. Хотела кусать губы. Скрести ногтями стены. Но ей оставалось только сидеть. Безмолвно.
И тут вдруг палец на руке шевельнулся. Девушка не верила своему счастью. Она была настолько зла на Валерку, в ней так сильно бурлили эмоции, что она даже не сразу заметила, что начала моргать. Все внимание было сконцентрировано на пальце, который шевельнулся.
Рита попыталась дернуться всем телом. И, о чудо, она завалилась на бок, упала щекой на ледяной пол. Злость переполняла ее изнутри. Злость на единственное человека, который был ей дорог, и который обрек на такое жалкое существование. Который мог бы ее убить, но предпочел сохранить жизнь. Жизнь в неподвижной кукле.
Шарова дернула рукой. Она, еще не послушная, сдвинулась на несколько сантиметров. Силы возвращались. А с ними и боль от затекших мышц. Даже вампирам надо двигаться. Девушка закусила губу, да так сильно, что почувствовала привкус крови на языке. Это почему-то придало сил.
Надо было убраться как можно дальше отсюда, пока не вернулся Лагунов. Похоже, его влияние на Риту становилось все меньше, чем дальше он отходил от нее. Медлить было нельзя. Скорее бежать. Пока в какой-нибудь другой заброшенный дом, а потом прочь из города. Поедет в Москву, затеряется в ней, и больше никогда не будет связана с Валеркой.
Осталось только сбежать.
Рита перевернулась на спину, тяжело дыша. Спустя пять минут смогла поставить обе руки на локти и приподняться, снова прислонилась к стене. Ноги еще не двигались, будто парализованные.
Мышцы в руках отдавались дикой болью, будто их пронизывали сотни иголок. Руки дрожали, когда девушка на них опиралась.
Зашевелилась нога. Согнулась в колене. Потом другая. Ползти. Идти она еще не могла, а ползти удавалось. Правда, когда Рита переползла через порожек квартиры, в которой они прятались, ноги снова онемели. Девушке пришлось двигаться уже по-пластунски. Подтаскивая руками за собой все тело.