Германская наземная группа армий объединила две полевые, одну танковую армию и воздушный флот под командованием немецких генералов. Шестьсот сорок танков, четыреста самолетов, тысяча орудий и почти миллион единиц личного состава летом 1941 года сломили сопротивление Красной армии на границе с Пруссией, заняли Прибалтику, а затем Ленинградскую область. В августе после успешного штурма Шлиссельбурга кольцо вокруг Ленинграда было замкнуто, несмотря на попытки Красной армии прорваться к окруженным жителям города. И сейчас готовится третья попытка пробить брешь в германском кольце на южном побережье Ладожского озера.
Вдруг его размышления прервало плавное торможение, танкисты по фронтовой привычке отреагировали мгновенно. Только что еще весь вагон, кроме дозорных, наслаждался утренней дремотой в серых сумерках, и вот уже бойцы натягивают ватники, сдвигают дверь теплушки, осторожно высматривая вокруг то, что послужило причиной остановки. Они на войне, рядом с линей фронта, где боевая ситуация может измениться в любую минуту. Вдоль состава бежал в распахнутом ватнике мужчина с петлицами майора:
– Остановка, товарищи! На полчаса! Пропускаем санитарный эшелон на разгрузку! Отправление по сигналу локомотива!
Соколов огляделся вокруг – по обе стороны от состава раскинулась заснеженная степь, разрезанная в паре километров от ленты путей узкой полосой черного леса. Солнце еще не встало, лишь на горизонте начала появляться розоватая светлая линия. Состав из вагонов и платформ с танками замер черной полосой посредине заснеженного пространства. Машины были укутаны в белый маскировочный брезент, сливавшийся в предрассветных сумерках с общим пейзажем.
– Командиры взводов, осмотреть танки, очистить маскировку от снега!
По приказу Алексея танкисты бросились к машинам, стали стряхивать влагу и небольшие сугробы из наметенной поземки с натянутого брезента. На платформах застыли в ожидании своего часа десять боевых машин – танки Т-34, легенда Красной армии. Скорость, маневренность, проходимость и надежность – вот главные достоинства фронтовой машины благодаря мощному дизельному движку, наклонным броневым листам толщиной сорок пять миллиметров, мощной пушке 76-мм. В бою машины творили чудеса, не уступая по мощности стрельбы немецким «панцерам», при этом обгоняя их в легкости хода. Поэтому так быстро наладили на нескольких заводах в тылу безостановочный конвейер по их производству. «Тридцатьчетверок» боятся немцы как огня, называя «потрошителем» и «адской машиной». Алексей же смотрел на бронированную технику с любовью и благодарностью, танк стал для его экипажа за годы войны родным домом, товарищем и послушным оружием в боях с фрицами. Да, внутри танка тесновато: внизу механик-водитель за рычагами управления и радист у пулемета ДТ, а остальные члены экипажа ютятся в башне. Поэтому, нарушая устав, командир роты практически всегда ездил на марш-броске с откинутым люком, чтобы хоть немного выпрямиться во весь рост. Да и во время боя не задраивал наглухо тяжелую крышку. При попадании снаряда в машину это шанс на спасение для экипажа. А с крепко закрытой крышкой люка от высокой температуры машина за несколько секунд превратится для членов танкового экипажа в адскую печь. Недаром редко кто из танкистов выживает. Смерть от осколков фугаса, от угарного газа при пожаре, от страшных ожогов – вот от чего погибают в охваченной пламенем машине танкисты. Начав свою службу в армии, молодой лейтенант Соколов чтил каждый пункт устава, зная наизусть каждое предложение. Только бои с германской армией выработали у командира взвода, а потом и танковой роты, свой устав, написанный кровью бойцов.
Вот и сейчас он нутром почуял невидимую опасность и напрягся. Опытный старшина Логунов тоже вслед за командиром нахмурился и пробормотал под нос:
– Ох, не нравится мне, когда так тихо. Не к добру.
И оказался прав. В одно мгновение воздух наполнился ревом двигателей бомбардировщиков. В воздухе закружились хищные птицы Ju 87 со свастикой на крыльях. Stuka – Sturzkampfflugzeug, «пикирующий боевой самолет». В голове мелькнула мысль: «Нет воя, значит, у нас есть несколько секунд для спасения, пока самолет не пошел в пике!»
– Все от поезда, укрыться в снегу! Уходите от вагонов! – успел выкрикнуть Соколов.
И тут с воем черные силуэты понеслись к земле – немецкие асы люфтваффе вышли на пикирование перед сбросом бомб.
Лейтенант отбежал как можно дальше от вагона и бросился в настил из жесткого снега, стараясь зарыться в его складках, чтобы не стать черной мишенью на белой земле. Сзади ухнул взрыв, от которого заложило уши, спину опалило жаром. Земля с такой силой ударила по телу, что ему показалось, будто весь мир подпрыгнул на несколько метров вверх. Грудь пронзила боль, он закричал, раскрыв рот, но в него набился снег и звук прервался. Сквозь порошу на ресницах он видел, как разлетелся на куски соседний вагон, откуда еще выпрыгивали люди. Взрывная волна разметала тела во все стороны, заваливая сверху горящими обломками обшивки и крыши теплушки. Из стоящих рядом теплушек тоже хлынула толпа, там ехали пехотинцы. В одном белье, без шинелей солдаты вываливались в двери, падая на снег и друг на друга. Взрыв! Черный столб взвился вверх над товарняком, красное воющее пламя накрыло людей. Со страшным грохотом лопались деревянные перекрытия, скрипел и выгибался от жара металлический остов. Со всех сторон неслись предсмертные крики бойцов, погибающих под завалами, изрешеченных осколками бомбы, горящих заживо в эпицентре взрыва. Вой «юнкерсов» прекратился, за облаками мелькнула тень крыльев смертоносных самолетов – они уходили обратно.