Поручику Нестерову было двадцать шесть лет. Он пришел к своей петле не сразу. Позади остались: отклоненный Главным инженерным управлением проект самолета оригинальной конструкции, проект горизонтального руля глубины и направления для летательных аппаратов, полеты на планере собственной конструкции (1911 год), офицерская воздухоплавательная школа, отклонение второго проекта аэроплана, групповой перелет по маршруту Киев — Остер — Козелец — Нежин — Киев… Позади остались сомнения, поиски, насмешки, сконцентрировавшиеся в эпиграмме:
Позади были опыты, расчеты, поддержка профессора Н. Е. Жуковского, названного Лениным отцом русской авиации.
А впереди?
Впереди было сообщение «Вечернего времени», не преминувшего больно лягнуть Нестерова. Газета всенародно объявила, что Нестеров «повторил опыт Пегу». (К чести французского авиатора надо отметить: он, Адольф Пегу, публично признал первенство за Нестеровым и под аплодисменты большого зала Политехнического музея в Москве, где состоялась их встреча, горячо поздравил Петра Николаевича с его выдающимся достижением).
Впереди было неудовольствие авиационного начальства, которое считало: «Петля связана с большим неоправданным риском, пользы не принесет и практического смысла не имеет».
В утреннем выпуске «Биржевых ведомостей» от 30 августа 1913 года (ст. ст.) не без злорадства сообщалось: «За полет вниз головой поручику Нестерову грозит 30 дней ареста».
Впереди у Петра Николаевича Нестерова оставался ровно год жизни, запоздавшая посмертная слава, прокатившаяся по всему миру.
Еще раз обратимся к документу:
«1. Штабс-капитан Нестеров уже давно выражал мнение, что является возможным сбить неприятельский воздушный аппарат ударом сверху колесами собственной машины… причем допускал возможность благополучного исхода для таранящего летчика.
2. Штабс-капитан Нестеров неоднократно выражал мысль, что неприятельская воздушная машина летать над 11-м авиационным отрядом беспрепятственно не будет…
5. 26 августа штабс-капитан Нестеров для преследования неприятельского аппарата поднимался два раза…
Вскоре вновь появился тот же аппарат; штабс-капитан Нестеров поехал на аэродром на автомобиле, спешно сел на свой двухместный аппарат системы „моран-сольнье“… Он настолько спешил, что даже к нему не привязался. На слова: „Что ж ты будешь делать, возьми хоть браунинг!“ — штабс-капитан Нестеров ответил: „Ничего, я как-нибудь обойдусь“.
6. Штабс-капитан Нестеров быстро выиграл высоту и нагнал неприятельский аппарат в 3,5 верстах северо-западнее деревни Липино в 12 часов 5 минут дня. Здесь, будучи значительно выше неприятельской машины, он спланировал на нее…
Из всего вышеизложенного надлежит сделать заключение, что штабс-капитан Нестеров, сознательно презрев личную опасность, преднамеренно поднялся, настиг и ударил неприятельский аэроплан собственной машиной…»
Эти строки заимствованы из акта расследования обстоятельств героической гибели Петра Николаевича Нестерова.
Из речи секретаря Общества воздухоплавания И. А. Родзевича, произнесенной на похоронах П. Н. Нестерова:
«Великий товарищ! Величественно и ярко вплелось твое громкое имя в историю русского воздухоплавания… Мы знаем, что в случае надобности пример Нестерова найдет подражателей. Прощай, великий учитель и дорогой товарищ. Имя твое будет служить вечной и яркой путеводной звездой дальнейшего развития русского воздухоплавания».
А «великому учителю» было двадцать семь с половиной лет…
Всего за несколько недель до этого первого в истории авиации трагического воздушного поединка газета «Телеграф» писала:
«Бой самолетов между собой — глупая и бесполезная игра, которая может встретиться лишь чисто случайным образом».
Как всегда, кто-то творил историю, а кто-то пылил словами.