Кто не жил в Советском Союзе, тот никогда не узнает вкуса настоящего мороженого, а кто жил, тот его не забудет. Все, что продавалось после 80-х годов XX века у нас в стране, уже нельзя считать мороженым. Пусть оно было неприглядным на вид и за ним приходилось выстаивать длинные очереди, зато каким счастьем было ощутить его нежный молочный вкус на губах. Сливочное, пломбир, фруктово-ягодное, вафельные стаканчики с кремовыми розочками, эскимо, рожок с шоколадной глазурью. В отечественном «холодке» не было ни единого консерванта, только натуральное молоко! К тому же стаканчики, брикеты и эскимо по всей стране изготовлялись по единой технологии и содержали только молочные жиры. Поэтому вкус десерта в любом городе Союза был одинаковым! Этим мы обязаны ГОСТу 117-41, введенному 12 марта 1941 г. Он считался одним из самых жестких в мире. Вот сейчас у нас была возможность его поесть. Лоточница нам предложила на выбор: мороженое с «лебедем» (13 коп.), молочное (9 коп.), фруктовое (7 коп.), шоколадное «эскимо» малое (11 коп.), большое (22 коп.) в брикетах и стаканчиках. Бери — не хочу. С жадности мы взяли по несколько штук сразу и теперь стояли и наслаждались вкусом. Кое-кто из парней мороженое ел первый раз в жизни. Правда, мороженое в брикетах быстро растаяло и потекло по пальцам, делая их липкими. Я предложил помыть руки. Себе я брал мороженое в стаканчике, и мне мыть руки было не нужно. Показав, где находится туалет, остался их ждать у фонтана.
Был рабочий день — вторник. Мимо меня по своим делам ходил народ, а я наслаждался шумом падающей прохладной воды. На входе со стороны Никольской работал магазин канцелярских товаров. Магазин хотя и был небольшой, но поражал наличием товара не только местного, но и зарубежного производства. Посетителей в нем было мало, никто из них ничего не покупал, просто прохаживался и рассматривал полки с товаром. Может, их отпугивали цены? Мне лично они показались нормальными. Рассматривая полки, я нашел нужные мне вещи — перьевую ручку Parker VACUMATIC, вдобавок ко всему с золотым пером. Здесь же были чернила для нее «QUINK». Кроме того, заметил отличную белую писчую бумагу в пачках, большие почтовые конверты, малоформатный фотоаппарат «ФЭД» — точную копию немецкой «Leica II», была и фотопленка «Kodak». Увидев, что я заинтересовался товаром, ко мне подошел продавец. Поздоровавшись, он поинтересовался, что меня заинтересовало. Я перечислил, что хотел бы приобрести. Продавец внимательно на меня посмотрел и поинтересовался, чем я буду рассчитываться.
— Наличными, — ответил я и уточнил, что хотел бы взять всю имеющуюся фотопленку.
Еще раз внимательно посмотрев на меня, продавец стал собирать и выкладывать на прилавок перечисленные мной вещи. Сумма получилась приличная — больше 1,5 тысячи рублей. Одна ручка потянула 650 рублей. Но жалеть деньги я не стал, так как особого смысла их беречь не видел. Все покупки мне связали в один пакет. Поблагодарив продавца, я вышел из помещения. Только тут обратил внимание, что это Коммерческий магазин. Стала понятна реакция посетителей магазина на цены — видимо, они действительно были крутоваты. У фонтана меня уже ждали парни. Похвастался покупками, и мы направились в ателье.
Наши фотографии были готовы. Конверты с ними выдала помощница фотографа, предлагая их предварительно посмотреть и проверить. Фотографу удалось сделать действительно качественные снимки. На каждой фотографии, несмотря на схожесть фона и внешнего вида снимавшихся, жили индивидуальности со своими характерами и мыслями. Но все разговоры стихли, когда мы с Сергеем стали смотреть свои снимки.
На фото Сергея жил молодой, лихой краснофлотец времен Гражданской войны, во флотской тужурке, тельняшке и бескозырке. В его глазах светился задор и молодость.
Мне досталось несколько комплектов фото. Те, что были предназначены для документов, и художественное фото в военной форме мне понравились. С них открыто смотрел молодой, симпатичный и улыбчивый лейтенант пехоты. С остальных на мир смотрел аристократ — царский офицер в придворной бальной форме. На лице, одновременно и строгом, и привлекательном, читались скука и пресыщенность жизнью. В его глазах светились ум, власть и жесткость. Но на том комплекте, где у меня была повязка на голове, жил уже совсем другой офицер. Боевой, а не придворный завсегдатель. Здесь на лице уже читалась усталость и стремление к жизни. На всех фото их герой жил своей жизнью, сам того не ведая. Фотограф действительно был мастером своего дела.
Помощница фотографа спросила: «Понравились ли вам снимки?» Мы почти хором это подтвердили. Она улыбнулась: «Совсем оглушили!» и предложила их оплатить. Что мы и сделали.