Лиза тут же прикинулась овцой и, испуганно моргая, поклялась вести себя «как маленькая мышка со сломанными лапками».
Вася не поверил, сказал, что лапки интересуют его в последнюю очередь, а вот наша болтовня ему совсем не нравится. Тогда Лиза пообещала превратиться в мышку с переломанным хребтом. Это Васе больше понравилось.
Но как только Васина «шестерка» выехала из редакционного двора, Лиза опрометью бросилась в коммерческий отдел шпионить за Шелестом, а я поплюхала к Колосу выпытывать информацию о вышеназванном сотруднике его службы.
Колос, который в последнее время относился ко мне тепло и доброжелательно, сразу насторожился.
— А что вам Володя-то сделал? — строго спросил он.
— Просто он за мной ухаживает, — смутилась я. — Как вы думаете, откликнуться?
Колос вытаращил на меня глаза — видимо, нечасто подчиненные приходили к нему за такими советами.
— Дело сугубо личное, — наконец выдавил он.
— В принципе он мне нравится, — продолжала я гнуть свою лирическую линию. — Симпатичный.
Я видела, что Колосу очень хотелось послать меня вместе с моими девичьими грезами куда подальше, но останавливало чувство благодарности, которое он испытывал ко мне в последнее время. Кстати, было за что! Я не только отказалась подписывать изобличающий его протокол обыска, но и ежедневно выслушивала его нытье и жалобы на несправедливость судьбы.
— Володя — человек неплохой, но легкомысленный, — наконец произнес Колос. — Так что подумай, прежде чем…
— Легкомысленный? — насторожилась я. — В каком смысле?
— В том самом. Непостоянный он. Если ты нацелилась замуж, то поищи другого.
— Нет, замуж я пока не хочу. Но ошибиться все равно боюсь. Помогите мне принять решение, а?
Я давно заметила, что подобные бессмысленные просьбы пугают людей до смерти. Кто, скажите, любит взваливать на свои плечи лишнюю ответственность? Кто, будучи в здравом уме и твердой памяти, рискнет давать судьбоносные советы инфантильным девушкам вроде меня? Кто, а главное, зачем добровольно запишется в ряды любителей моих неприятностей?
Нет, Колос явно не хотел подставлять свою и без того обвешанную неприятностями шею. Поэтому он с легкостью пренебрег мужской солидарностью и сдал мне Шелеста с потрохами, добавив напоследок: «А в общем — думай сама».
Чего ж тут думать? Тут бежать надо сломя голову.
По словам Колоса, таких бабников, как Шелест, еще поискать надо. Просто монстр, калечащий женские души и меняющий женские тела, как перчатки. Убежденный холостяк с замашками вампира. Дефлоратор-практик с повадками старшего в прайде льва.
Правда, среди прочего, Колос расщедрился на занятную историю. По его версии, Шелест начал суперактивную охоту за представительницами прекрасного пола после того, как однажды споткнулся на карьерой лестнице. Произошло это несколько лет назад, еще когда вся их веселая компания работала в Издательском доме «Интерьер». Пожарский, заняв пост генерального директора, серьезно задумался, кому предложить место зама — Колосу или Шелесту? Место досталось Колосу. И хотя Шелест стойко пережил карьерный облом и ничуть не изменил своего отношения ни к Пожарскому, ни к Колосу, но к работе заметно охладел. Зато с рвением ударился в личную жизнь, главным украшением которой считал разнообразие.
— Он просил меня тогда отказаться. Очень просил. Но когда назначение состоялось — пришел и поздравил.
— Хорошее качество, — задумчиво сказала я. — Признать, что твой конкурент — сильнее и лучше тебя, может далеко не каждый. Нам свойственно преувеличивать свои достоинства.
— Согласен, качество хорошее, — кивнул Колос. — В особенности если учесть, что Володя тогда имел куда больше оснований претендовать на место зама.
— То есть? — не поняла я.
— А то и есть. Он более творческий человек, более креативный и работоспособный. Если хочешь знать, то Валентин тогда сознательно выбрал более слабого из нас, то есть меня.
— Зачем? — удивилась я.
— Затем, что начальники не любят очень сильных заместителей. Кому понравится, когда в затылок дышат?
— Да, — согласилась я, — неприятно. Затылок наверняка потеет и мокнет.
Далее Колос как-то ненароком переключился с Шелеста на себя, любимого, и в очередной раз пропел мне тоскливую песню о судьбе-злодейке. Я терпеливо слушала, охая и ахая во время коротких пауз.
К себе я вернулась в задумчивости, но спокойно поразмыслить опять не удалось. Прибежала разъяренная Лиза, совсем не похожая на обещанную Васе парализованную мышку, и возмущенно сообщила, что Шелест — жалкий импотент, грубое животное и слепой чурбан, набитый перепревшей соломой.