— Вот и ладно, — кивнул Василий. — Надеюсь на вас.
— Да мы-то здесь при чем? — удивился Леонид. — Скажи спасибо планке. Она давно и удобно лежит на земле, и, чтобы опустить ее еще ниже, нужно изрядно напрячься. А сил, сам знаешь, нет.
— Ну, я бы не стал так уж… — вяло возразил младшему товарищу Коновалов. — Все-таки не на земле. Есть там маленькая щелочка.
— Твоими стараниями, — польстил Леонид. — Иди уже, неприятно смотреть на твою довольную морду.
— Кстати, — Василий затормозил в дверях, — тут Саня приходила с очередными глупостями. Я ее, само собой, шуганул. Если она будет тебя допекать, придерживайся той же генеральной линии.
— Всенепременно.
В этот момент на столе Коновалова зазвонил телефон.
— Меня нет! — замахал руками Василий. — Я в отпуске.
Леонид дотянулся до соседнего стола, взял трубку.
— Саня? Привет-привет, лапуля. — Он лукаво посмотрел на Василия. — А его нет, он в отпуске.
— Почти, — рявкнул старший оперуполномоченный, вырывая трубку у Леонида. — Да! Да, моя радость. Что? Что?!
На лице капитана Коновалова застыло удивленно-мученическое выражение. Он какое-то время молча слушал, что говорила ему Саша, глядя на Леонида так, как будто видел его впервые в жизни.
И этот отрешенный взгляд, и вопросы, которые через пару минут стал задавать Саше Василий, показались Леониду в высшей степени странными.
— Меня? — Капитан Коновалов нервно почесал живот. — Именно меня? То есть лично меня? А если ему все это только кажется? Что? Успокоить? Я?! Саня, я никого не могу успокоить, я могу только напугать. Да? Сколько? Сколько-сколько?! Конечно, согласен. Я за такие бабки успокою его до состояния трехдневного трупа. Не надо? Как скажешь, наше дело предложить. Ладно. Ладно. Уже еду.
Василий положил трубку и впал в тяжелую задумчивость.
— Але, капитан! — окликнул старшего по званию Леонид. — Халтурка обломилась, как я понял?
— Елы-палы, — жалобно пробормотал Василий. — Саня перешла в другую газету, ты знаешь? Ну вот, и у тамошнего директора съехала крыша. Ему мерещится всякая хрень, то ли пьет много, то ли работает на износ. Короче, мания преследования. Саня предлагает мне за деньги вправить ему мозги и внушить, что его драгоценной жизни ничто не угрожает.
— Саня будет платить тебе деньги?! — Младший оперуполномоченный Зосимов аж задохнулся от возмущения.
— Нет. Он сам будет платить. Три тысячи долларов! Завидуйте, голодранцы!
— Отлично, — одобрил Леонид. — Тебе, насколько я помню, еще никогда не предлагали поработать психическим доктором, попробуй, может, понравится. Да и вообще — засиделся ты в ментах, начальник. Глядишь, выйдешь на большую психиатрическую дорогу и пойдешь себе… Я, например, считаю, что психушка по тебе давно плачет.
— В каком смысле? — грозно спросил Василий.
— В переносном, — уклончиво ответил Леонид.
— А конкретнее? — зверски вращая глазами, надвинулся на него Василий.
— В смысле врачевания человеческих душ, — трусливо отступил младший оперуполномоченный.
— Нельзя врачевать то, чего нет, — строго поправил Зосимова Василий. — Душа — это все поповские выдумки, сто раз тебе говорил. Ладно, поеду осмотрю пациента.
— Только не бейте его по голове, доктор. — Леонид скорчил несчастную мину. — Мозги надо вправлять бережно.
— Как пойдет, — кровожадно ухмыльнулся Василий. — В России, как ни крути, самое универсальное орудие труда — кувалда.
— Знаешь, как это делается? — Леонид вылез из-за стола, вытянул вперед руки с растопыренными пальцами и, закатив глаза, завыл: — Ноги те-е-еплые, у вас ноги те-е-е-еплые, они наполняются теплом, вы ощущаете покалывание в пя-я-ятке…
— Ты чего, Лень, — изумленно попятился Василий. — Чего несешь-то? Я же буду доктором по мозгам, а не по ногам. Разницу улавливаешь? Ноги — внизу, а голова — вон она где, сверху.
— Это смотря как поставить, — вяло возразил Леонид.
Саша встречала старшего оперуполномоченного на улице перед входом в редакцию. Повиснув у него на локте, она скороговоркой принялась давать ценные указания:
— Значит, так, я отрекомендовала тебя как светилу отечественного сыска.
— Не сыска, а розыска, — поправил Василий.
— Неважно. Сыска — звучит красивее и весомее. Так вот, умоляю тебя, постарайся произвести приятное впечатление. — Саша скептически оглядела Василия, с сомнением сказала сама себе: «Н-да», — и продолжила: — Не матерись, не чеши пузо, не огрызайся, не употребляй любимых выражений типа «терпила гонит» и «ежики зеленые», не бросай окурки под стул…