— О! Вот с этого места поподробнее, — перебил Крысь. — Про «спит» мне особенно интересно. Плохо спит — это как? Это когда не с тобой?
— Перестань!
— Скажи, а мы ни про что, кроме твоего мужа, поговорить не можем? Обязательно все время его поминать? Нет, если ты считаешь, что нам лучше все время быть втроем…
— Положим, разговоры про моего мужа всегда затеваешь ты.
— Нет, я затеваю разговоры про его жену. Или ты, как любительница поговорок, будешь настаивать на том, что муж и жена — одна сатана?
— Эта народная мудрость тебе тоже не нравится?
— Эта не нравится особенно. Скажи, любимая, если бы у тебя не было такого замечательного мужа, ты бы снизошла до старика Крыся?
— Конечно, — торопливо ответила Лариса и удивилась сама себе. — Разумеется.
— Да, — сморщился Крысь. — Мой номер два. Второе почетное место. Только серебряным призерам всегда бывает обиднее всех.
— Ладно. — Лариса начала одеваться. — Пойду. Уже поздно.
Крысь не двинулся с места. Что-то новенькое — раньше он всегда провожал ее до двери. «А вдруг все идет к завершению? — подумала Лариса. — Может, это к лучшему».
Чудеса начались через несколько дней. Им все никак не удавалось встретиться — то Крысь не мог вырваться с работы, то Лариса отвлекалась на ремонт. Она почти каждый день ездила на новую квартиру, отвозила туда то плитку, то краску. Крысь злился, говорил, что ремонт — не женское дело и уж совсем не повод откладывать свидание.
— Ладно, не заводись, — попросила Лариса. — Завтра ремонтом займется муж, так что у меня выходной.
— То есть ты приедешь ко мне вечером? — напряженно спросил Крысь.
— Почему? Днем, как всегда.
— Но ведь твой муж поедет заниматься ремонтом после работы?
— При чем тут это? — удивилась Лариса. — Нет, он договорился с рабочими на два часа. Давай, и я приеду около двух.
— Давай попозже. — Крысь пошуршал бумажками. — В половине четвертого.
…Крысь встретил ее у своего подъезда с букетом цветов. Зрелище было настолько необычное, что Лариса испугалась:
— Что случилось? Что?
— Все! — Он сиял, как начищенная монета. — Во-первых, я тебя люблю. Во-вторых, я по тебе соскучился. В-третьих, я рад тебя видеть.
Лариса ждала подвоха. «За цветы, — думала она, — он еще отыграется».
Ничего подобного. В квартире ее ждал сервированный стол. Крысь ухаживал за ней, подкладывал лучшие кусочки, менял тарелки, подливал шампанское, заглядывал в глаза.
«Мне все это снится. — Лариса трясла головой, стараясь прогнать наваждение. — Не может быть».
За весь вечер Крысь не сказал ни одного грубого слова, ни в чем ее не обвинил и ни разу не вспомнил про мужа. Как будто того не существовало. Все было так чудесно, что Ларисе страшно не хотелось уходить. И впервые за последние годы она опоздала домой, то есть пришла позже мужа.
В квартире горел свет, и Лариса, пока ехала в лифте, ругала себя за опоздание.
Она тихо открыла дверь, придумывая правдоподобную версию — почему она так поздно? Из кухни доносились голоса.
С кем это он?
Лариса дошла до конца коридора и прислушалась.
— Давай я тебе давление померю, — услышала она Веркин голос. — А еще лучше — приезжай ко мне в поликлинику, сделаем кардиограммку.
— Да нет, ерунда, — ответил муж. — Просто передергался. Сегодня день на редкость гадкий.
— Ничего не ерунда, — рассердилась Верка. — Я вижу, что ты совсем расклеился.
— Склеюсь.
Что-то в их разговоре насторожило Ларису. Что? Веркины интонации! Она никогда так не разговаривала с мужем. Она всегда была насмешливо-грубовата с ним, а тут… да она сама ласковость. Надо же, как они все переменились — и Крысь, и Верка. Просто вечер чудесных превращений.
— Я прошу тебя. — Верка вздохнула. — Сделай для меня такую малость. Я ведь, кажется, уже давно ни о чем тебя не прошу.
— Вера! — В голосе мужа прозвучала укоризна. — Ты ведь мудрая и добрая.
— Когда надо деликатно отказать надоевшей женщине, всегда говорят, что она — мудрая и добрая, — с горечью сказала Верка.
У Ларисы глаза полезли на лоб.
— Я иногда просто диву на себя даюсь, — продолжала Верка. — Знаю же, что не надо приходить сюда, видеть тебя, так ведь нет — лезу в самое пекло.
— Мне остается утешать себя тем, что так тебе лучше, — виновато сказал муж. — Человек никогда не лезет туда, где ему плохо.
— Как бы не так! — зло крикнула Верка. — Алкоголик тоже головой понимает, что пить нельзя, а чувствует, что надо выпить.