— Не сердись, Пал Степаныч. — Лиза жалобно ткнулась ему лбом в плечо. — Мы ж не из простого хулиганства, а потому что простить не можем. Такую газету загубили, суки!
Степаныч только рукой махнул.
От здания «Вечернего курьера» мы почти бежали. Никто за нами не гнался, никто не грозил вслед кулаком, но почему-то чувство было такое, что надо поскорее уносить ноги. Притормозили мы в скверике, где в прежние времена частенько пили пиво и откуда неплохо просматривался вход в «Вечерний курьер». Лиза, почти насильно усадив меня на лавочку под большой липой, таинственно прошептала:
— Посидим в засаде!
— А кого ждем-то? — тоже шепотом спросила я.
— Не торопи меня. Сейчас все расскажу. — Лиза достала из сумочки платок и вытерла руки. — Представь, не хотели пускать в приемную. Пришлось прыснуть в лицо сидящего там цербера из баллончика.
— Да ты что? — ахнула я. — Тебя же за это…
— Пусть попробуют. Я же не из газового баллончика. Взяла в сортире освежитель воздуха «Сирень». Если что, скажу, что юноша производил настолько неопрятное впечатление, что любой сострадательный человек захотел бы его освежить. Это просто гуманитарная акция. Все знают, как я чувствительна к запахам.
— Да. И освежители воздуха для туалетов относятся к твоим любимым ароматам.
— Не французские же духи на него тратить! Такая рожа — Саня, ты не представляешь. Они посадили его на место нашей Танечки. Секретарша! Да ему вагоны разгружать! Кстати, симптом, согласись. Когда вместо милых девушек в приемную сажают здоровенных бугаев с Киевского вокзала, это говорит о нечистой совести и о страхе перед возмездием.
— А куда ты ему брызгала? В глаза?
— Глазами эти злобные щелочки не назовешь. Так вот, пока он вытирал рожу занавеской, я проскочила к Серебряному. «Здрасьте-здрасьте, — говорю, — как жизнь молодая?» Саша, ну скажи — нормально спросила? Вежливо? А он посерел весь, как будто я ему на стол плюнула, и сразу орать: «Как вы со мной разговариваете? Как вы смеете? Как вы сюда попали?» И еще штук десять таких же проникновенных вопросов. — Лиза устало откинулась на спинку скамейки.
— А зачем ты вообще к нему пошла? Просто позлить?
— Нет, не просто. Совсем не просто. Я хотела его сильно разозлить, и мне это удалось. Я потребовала вернуть мне задолженность.
— Какую?
— Четыре рубля шестьдесят три копейки. Я сказала, что трижды извещала его по почте об ошибке, допущенной при выплате мне выходного пособия, и что их бухгалтерия должна вернуть мои деньги. Если этого не произойдет в ближайшие дни, мне придется обратиться в суд. Не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь с таким пылом бился за миллион рублей, как я за свои четыре с копейками. Знаешь, Саня, я не жадная, но очень принципиальная. И не позволю всяким там меня надувать.
— Они что, действительно тебя обсчитали?
— Нет, конечно. Но скандалить всегда надо по поводу. Согласна?
— Но мы ведь ходили на разведку, — робко напомнила я.
— Самая действенная разведка — это разведка боем. Разъяренный человек способен выболтать самое сокровенное.
— Выболтал? — с большим сомнением спросила я.
— Нет. — Лиза хитро улыбнулась. — Клиент оказался слишком впечатлительным и, к сожалению, потерял дар речи. Вероятно, сумма произвела на него впечатление. Мысля исключительно в долларах, он вряд ли знает о том, что на свете существуют рубли. Ладно, про рубли, может, и знает, но про копейки — точно нет. Поэтому мой пыл… как бы сказать… его обескуражил. Но это все лирика, а главное вот что: знаешь, кого я увидела, когда вышла из кабинета? Колю! Нашего Колю Белостокова из коммерческой службы.
— Да ты что? — выдохнула я. — И что он тебе сказал?
— По-моему, он меня не заметил. Потому что был занят оказанием первой помощи секретарше-церберу.
— Занятно. — Я серьезно задумалась. Какие такие общие дела могут быть у сотрудника нашей коммерческой службы с президентом конкурирующего Издательского дома? То, что Коля — как минимум шпион, сомнений почти не вызывало. Но причастен ли он к покушениям на Пожарского?
— О чем ты думаешь? — Лиза потрясла меня за плечо. — Звони своему Васе. Таких совпадений не бывает.
— Совпадения бывают любые, — возразила я. — А вдруг этот Коля — внучатый племянник Серебряного? Или зять его тети? Или сосед по лестничной клетке?
— Особенно мне нравится последняя версия, — взвилась Лиза. — Она все объясняет. Да, Коля приперся в «Курьер», чтобы лишний раз повидать своего соседа, потому что соскучился. Двух встреч в день ему не хватает, и он обязательно забегает к Серебряному в середине дня — чисто глянуть.