— А вы любите мужа? — спросил Левушка.
— Конечно!
— А почему у вас нет детей?
Лариса изумленно уставилась на Левушку — во дает! Что ни вопрос — то наотмашь.
— А куда торопиться… — уклончиво ответила она. — Сейчас не принято заводить детей рано.
— То есть со здоровьем у вас все в порядке? — уточнил Левушка, чем окончательно вывел Ларису из себя — ну каков наглец!
Но Левушка не заметил ее праведного гнева, он о чем-то сосредоточенно размышлял и, казалось, полностью погрузился в себя.
— Але, тренер. — Лариса дернула его за рукав. — Вы где?
— Я знаю, что делать, — твердо сказал Левушка. — Вам нужно бросить их обоих.
— Как это? — растерялась Лариса.
— Обыкновенно. А что вас смущает? Вы же не любите ни того, ни другого.
Лариса даже рот раскрыла от изумления.
— Нет, правда. — Глаза у Левушки загорелись. — Отличный выход из положения. Абсолютно беспроигрышный вариант.
Первое, что пришло Ларисе в голову, — с карате придется завязать. Еще не хватало, чтобы всякие там нахальные мальчишки влезали в ее личную жизнь и судили о том, кого она любит, а кого нет!
Однако Лариса не могла не признать, что Левушкина идея весьма остроумна и во многом привлекательна.
— Вы торопитесь? — без всякого перехода спросил Левушка. — У меня дома клубника есть.
Лариса посмотрела на часы — до свидания с Крысем оставалось полтора часа. И она согласилась.
Они начали целоваться в лифте и все никак не могли остановиться. Двери лифта открылись на нужном этаже, потом закрылись, а они и не заметили.
Самым приятным было то, что Крысь оказывался в дураках. В полных дураках. Он все просчитал, все предусмотрел, вот только появления Левушки он предугадать не мог.
Лариса опоздала к Крысю на целых полчаса! И он заподозрил неладное:
— Что случилось?
— Ничего.
— Нет, что-то случилось, — не поверил Крысь. — Ты пунктуальна, я же знаю.
— Пробки на дорогах, — беспечно ответила Лариса.
Удивительно, как окрыляет чувство мести. И какой сумбур в голове. Она думала: «Ну, ты у меня получишь, подлец!» — и тут же ударялась в жалость: «Бедный маленький Крысь, как же ты удивишься».
Прижимаясь к Крысю, Лариса вспоминала Левушку. Милый, милый, милый Левушка… С ним так спокойно, так безопасно.
— Милый, милый, милый… Крысь, — шептала Лариса. — Ничего ты в жизни не понимаешь.
Крысь улыбался, как всегда немного высокомерно, и шептал в ответ:
— Куда уж нам…
«Ты хотел, чтобы я ушла от мужа? — думала Лариса. — Хотел? Ты заставлял меня, угрожал, шантажировал, выкручивал руки? Так скоро ты получишь то, о чем мечтал! Только тебе-то от этого никакой радости! Тебе не приходило в голову, что я — человек, а не игровая приставка к тебе или к мужу? Нет? А зря!»
Правда, у самой Ларисы не было никакой уверенности, что она человек, а не приставка. С чего бы ей считать себя человеком? Что она такого в жизни сделала? Да ладно сделала — что она умеет делать?
Нет, неправда. Не такая уж она никчемная. И кое-что она умеет. Например, сводить с ума мужчин. И путать им карты. И оставлять их в дураках.
Скоро, совсем скоро они все узнают, что с ней нельзя обращаться, как с дешевой безделушкой.
А пока… пока Лариса изо всех сил старалась запомнить, что, кому и когда она сказала. Вранье оказалось чрезвычайно обременительным. Лариса с удивлением обнаружила, что человеческая память на редкость не приспособлена для хранения лжи, тем более в таком количестве.
Мужу она говорила одно, Крысю — другое, Левушке — третье. Да, ей приходилось врать всем, и Левушке тоже. Исключительно из гуманных соображений — чтобы не делать ему больно. Потому что он очень спокойно, даже равнодушно относился к тому, что у Ларисы есть муж, но крайне болезненно и ревниво реагировал на все, что было связано с Крысем.
Существуя в трех измерениях, Лариса не узнавала сама себя. Ей казалось, что ее больше нет, что она испарилась, исчезла, а вместо нее на свете появились три разные женщины, которые к тому же явно недолюбливают друг друга.
— Вот было бы здорово, — сказала она однажды Левушке, — если бы можно было раздвоиться и быть одновременно и там, и тут. А то катастрофически не хватает времени.
— Ничего бы не вышло, — не согласился Левушка. — Потому что одна из твоих половинок вскоре начала бы завидовать другой.