— Есть! Только нам на всякий случай снаряды нужны. Их еще в прошлом году сгрузили в Кронштадте, когда в док становились, — предупреждает Белышев. — Ведь корабль на ремонтном положении. Хотя ремонт закончен, но машины не провернуты и не опробованы. Так что для выхода из заводской гавани и сопровождения к месту новой стоянки нам требуются буксиры. А то шлюпками и катерами не вывести. Без буксиров не обойтись.
— Хорошо. — Свердлов делает пометку в блокноте. — Буксирами и снарядами вас обеспечат кронштадтцы. Кстати, катеров много у вас?
— Два паровых.
— Они очень необходимы вам?
— Нет, а что? — не понимая, к чему речь, удивляется Белышев.
— Сумеете вооружить их пулеметами и провести по реке — например, сюда?
— К Смольному? В любую минуту. Пулеметы на них установлены. Когда требуются?
— Чем скорее, тем лучше, — говорит Свердлов, удовлетворенный быстротой ответа. — Надо обезопасить Смольный со стороны Невы.
— Как только вернемся на корабль, так и направим оба катера, — обещает Белышев.
— Еще одно важное дело, товарищи, — удерживает Свердлов поднявшихся моряков. — Сегодня Военно-революционный комитет составил письмо для всех армейских и флотских частей: и для тех, которые размещены в Петрограде, и для находящихся вне его. В городе нам просто ознакомить с этим письмом: вызываем сюда комиссаров частей. Сложнее с теми, кто в других местах. Короче говоря, надо немедленно использовать радиостанцию «Авроры». Она в исправности? Радиотелеграфист надежен?
— В исправности, а за старшего радиотелеграфиста Федора Алонцева ручаюсь, как за себя, — уверенно отвечает Белышев.
— Тогда вот вам экземпляр.
Свердлов передает Белышеву копию письма, размноженного на гектографе.
Головы моряков склоняются к письму. Текст его — все равно что боевой приказ:
«...Не допускать в Петроград ни одной войсковой части, о которой не было бы известно, какое положение она приняла по отношению к нынешним событиям. Навстречу каждой части надо высылать несколько десятков агитаторов, которые должны разъяснить им, направляющимся в Петроград, что их желают натравить на народ.
Корниловские эшелоны, если таковые не подчинятся увещаниям, должны быть задержаны силой. Надо действовать строго и осторожно и, где окажется нужным, применить силу.
О всех передвижениях войск немедленно сообщать в Смольный институт в Петрограде, Военно-революционному комитету...»
Лукичев взволнованно смотрит на Свердлова:
— Значит, в самом деле начали? Вот это правильно! Только вдруг да не услышат нашу радиостанцию?
— Зря тревожишься, Николай, — успокаивает Белышев. — Сейчас у всех радиотелеграфистов ушки на макушке. Услышат!
— Непременно услышат! — не сомневается Свердлов и крепко пожимает руки морякам: — Счастливо, товарищи! Помните, что Центральный комитет и Владимир Ильич Ленин высоко оценивают роль «Авроры» в грядущих событиях.
Дело с броневиками
Лезут?
Хорошо.
Сотрем
в порошок.
Утром следующего дня седоусый токарь — председатель рабочего комитета Франко-Русского завода — поднимается на борт «Авроры», любовно осматривает заново отремонтированный корабль, а затем, разыскав Белышева, тихо говорит ему:
— Из Смольного наказывали передать... Три буксира и баржа с гостинцами для Керенского снялись из Кронштадта. К вечеру будут... На ремонт не жалуетесь?
— На совесть сделано, — успокаивает Белышев.
— Как же иначе? — Токарь с гордым видом поглаживает усы. — Для себя старались. «Аврора» — корабль нашенский. Буржуям от одного ее виду тошно... Ну, пойду по цехам. Ты скажи ребятам: пусть держат ухо востро. Временное правительство громадный зуб имеет на ваш крейсер.
— Выбьем зуб, не сомневайся, отец! — обещает Белышев, провожая старика до кормового трапа. — Насчет юнкеров будь спокоен. Пускай только наведаются! С незваными гостями не языком судачить положено. Скорее бы угощение для них приплыло... В крайнем случае, винтовками обойдемся.
Прежде чем жалуют незваные гости, происходит вот что.
В полдень, когда буксиры и баржа со снарядами находятся еще на полпути между Кронштадтом и заводской гаванью, на крейсере назначено заседание судового комитета. На заседании, как принято, могут присутствовать все моряки «Авроры».
Посреди помещения, которое по долголетней привычке запросто все еще называют церковной палубой, стоят окруженные густой толпой Белышев и член судового комитета плотник Тимофей Липатов. Прерывистым голосом Липатов читает команде воззвание Военно-революционного комитета, напечатанное в большевистской газете «Рабочий и солдат», только что доставленной на корабль: