— За вами слово, граждане. — Он кладет мокрый лист на стол. — Вот промер. Смело можем идти до самого моста.
Лица офицеров насуплены и отчуждены.
Эриксон тихо спрашивает:
— Для чего корабль пойдет к мосту?
— Так я же информировал вас! Юнкера вздумали развести мост, а Военно-революционный комитет предписал нам — крейсеру «Аврора» — всеми средствами восстановить движение.
— Собираетесь стрелять по Зимнему? — попрежнему тихо интересуется Эриксон.
— Об этом загадывать не стоит, — подумав, отвечает Белышев. — Если Военно-революционный комитет прикажет, будем стрелять и по Зимнему... пока Временное правительство не сдастся.
— Иначе говоря, большевики затевают гражданскую войну и предлагают нам принять в ней участие! — говорит командир.
— Эге, куда загнули! — несколько опешив, удивляется комиссар. — Кто развел Николаевский мост — большевики или господа юнкера? Большевики требуют: власть — Советам, землю и заводы — трудящимся, мир — народам! Так хочет весь народ, а Керенский и те, кто за него — капиталисты с помещиками, — не хотят этого. Значит, надо прогнать их от власти!
— Напрасно агитируете! — нервничает Эриксон. — Ставлю вас в известность от имени всех без исключения офицеров крейсера «Аврора»: мы наотрез отказываемся вести корабль к Николаевскому мосту! В гражданской войне участвовать не желаем! Мы ни за большевиков, ни за Керенского, а за Россию!..
— Так ли? — резко прерывает Белышев, глядя в глаза Эриксону. — Россия — это народ, а мы, большевики, — с народом. Народ верит нам, а не Керенскому!
— Мы держим нейтралитет, — стоит на своем командир.
— Хотите выждать, чья возьмет? Это ваше последнее слово?
— Да.
— Ладно... Часовые! — в сердцах кричит комиссар, хватая лист с чертежом и сворачивая его в трубку.
В просвете дверей показываются фигуры двух вооруженных матросов.
Комиссар приказывает:
— Никого не выпускать из кают-компании и не подпускать к иллюминаторам! Иллюминаторы задраить на броневые крышки!
Повернувшись к сидящим офицерам и уже овладев собой, он договаривает:
— Эх вы, нейтральные!.. Даже определиться не умеете, а еще считаете себя моряками! Подумайте хорошенько, что скажу вам напоследок: или с народом, или против народа. Одно из двух. Третьего нет.
Досказав, он поднимается на верхнюю палубу.
— Вот комиссар! — кричат отовсюду.
Навстречу Белышеву, окруженные членами судового комитета, идут незнакомый матрос и пожилой бородатый солдат.
— Распоряжением Военно-революционного комитета второй батальон Кексгольмского полка выделен в помощь «Авроре», — рапортует солдат.
— А я из Второго Балтийского экипажа, — представляется матрос. — Из штаба левого сектора. Для связи. Получили предписание идти к Николаевскому мосту?
Белышев утвердительно кивает:
— Получили. Только обдумаем, как вывести «Аврору»... Наши офицеры вроде забастовку устроили.
— Им воспитание не позволяет, — иронически откликается бородатый кексгольмец.
— Заставим! — ярится Векшин. — Дайте-ка я с ними по душам поговорю!..
Он извлекает револьвер.
— Не пугай, они и так напуганы, — останавливает Захаров. — Сами доведем, вот увидишь. Не господа рулевую вахту несут, а матросы. Ставлю самых лучших. Согласен, комиссар?
— Действуй, — разрешает Белышев.
— Нашему батальону что делать? — напоминает кексгольмец.
— Выводите людей на Английскую набережную. Мы наведем орудия на юнкеров, а вы должны прогнать их от моста.
— Одним словом, — заключает связной из экипажа, — в штабе доложу так: только «Аврора» в Неву, кексгольмцы — к мосту... Пошли, пехота!
Оба посланца покидают корабль.
— По местам стоять! — зычно командует старшина. — Со швартовов сниматься! Передать на «Пятнадцатый»: пусть выходит сейчас же за нами!
Заливаются дудки боцманов, слышится топот ног, перекликаются матросы на буксирных пароходах, которые должны вывести крейсер из заводской гавани. Все происходит, как всегда при отплытии.
Белышев, Липатов и Захаров поднимаются на командный мостик.
Впервые в жизни им предстоит самостоятельно вести корабль, да еще в беспросветной темноте октябрьской ночи, по извилистому фарватеру Невы. Каждая секунда движения грозит аварией, но другого выхода нет. Предписание Военно-революционного комитета моряки «Авроры» обязаны выполнить до конца.
Таковы мысли Белышева и всех, кто рядом с ним на мостике.
Мелодично тренькает звонок машинного телеграфа. Это старшина перевел ручку указателя хода на «малый вперед». Тотчас слышится ответный звонок, подтверждающий, что приказ понят и что механизмы в машинном отделении приведены в действие.