— Мы можем просто доесть кекс? Эдди, брось уже.
Когда Эдриан забросил очередной здоровенный кусок шоколадного кекса с искусственным ванильным айсингом в хлеборезку… он молился, чтобы его приятель просто сменил тему.
Не судьба.
— Я хочу знать.
Эд сделал большой глоток кофе. Эдди приготовил яванский кофе для десерта, который заменял им завтрак, и оба были прекрасны… равно как было прекрасно сидеть за столом напротив парня. Будто и не было разлуки.
Почти.
— Эд? Мне нужно знать, можешь ли ты сражаться в своем состоянии.
— Не думаю, что все так печально. — Эд поставил кружку и вернулся к кексу. Этот кусок уже второй? Или третий? — Немного хромаю, всего-то.
— И глаз.
— Да пофиг.
— Я могу говорить начистоту?
— Избавь меня от этого.
Стул под Эдди скрипнул, когда он подался вперед.
— Я серьезно впечатлен тобой.
Брови Эда поползли вверх, и он отпустил вилку. — Эм, я…
— Ты просто сама самоотверженность. — Эдди кивнул. — Уважаю. Серьезно. И вынужден сказать, что я не ожидал этого от тебя.
— Твоя смерть изменила меня.
— Да, прости за это.
Эд нахмурился. — Ты о чем?
— Я должен был услышать нападавшего. Мне следовало быть внимательней.
— Нет, это моя вина. Ты не представляешь, сколько раз я проигрывал это в голове. Я подвел тебя.
Он поднял ладонь, останавливая возражения. — Нет. Я должен был прикрывать твою спину, и я облажался. Напортачил по-крупному. Более того, так всегда было между нами. Я втягивал тебя в тупые и опасные передряги…
— Но это было весело. Чертовски весело.
Эд отшатнулся. — Хорошо… этих слов я от тебя не ожидал услышать. Никогда.
Эдди проглотил последний кусок и улыбнулся. — Каждому праведнику нужно немного беспорядка в жизни. Ты был моим. Мы побывали в безрассудных передрягах, и да, некоторых, очень опасных, можно было бы избежать, но без тебя? Скука смертная. Моя бессмертная жизнь была бы невыносимо скучной.
Опустив глаза, Эд улыбнулся. — Значит, преследовавшая меня вина…
— Расслабься. Я сам принимаю решения за себя. Я бы мог послать тебя века назад. Но правда в том, что я скорее въеду с тобой в бетонную стену, чем выйду на воскресную прогулку с кем-то другим.
— Ты говоришь приятные вещи.
— К тому же, посмотрим правде в глаза. Учитывая мою колоссальную непруху, без твоего участия я никогда бы не перепихнулся.
Эд напрягся.
— Да… кстати. Теперь… я вышел из строя. — Когда Эдди шумно выдохнул, Эд пожал плечами. — Я все еще могу снимать для тебя телочек. На самом деле, одно твое слово, и я выйду на охоту. Черт, я бы мог жить через тебя.
— Господи…
— Да ладно, мне все равно не светит любовь-всей-жизни. К тому же, существует столько способов поймать удачу за хвост, и я испробовал их все миллионы раз. Рано или поздно, все надоедает, и сейчас мне не нужно беспокоиться о том, что член встанет на случайную цыпочку. Во всем есть свои преимущества.
Повисла длинная пауза.
Эд передвинулся на стуле, отчего дерево скрипнуло. — Чтооооооо ж, было бы замечательно, если бы ты перестал смотреть на меня таким взглядом. Руки с ногами на месте, знаешь ли. Я полностью функционирую, ну, или в достаточной степени во всех смыслах.
— Ну, разумеется. — Эдди прокашлялся. — Конечно.
А, черт, он бы с радостью обошелся без неловких тем, но парень все узнает рано или поздно. Может, даже сейчас…
Джим и Сисси появились в дверном проеме, они выглядели так, будто собирались на похороны. Очевидно, решение принято.
— Мы готовы сделать это, — сказал Джим, обнимая свою женщину, притягивая ее к себе… будто жалел, что это не его тело подвергается метафизическому вскрытию. — Кажется, нам нужно закупиться всем необходимым.
Эдди кивнул. — Да. Нужно.
Эд поднялся на ноги. Банда снова вместе… и сейчас самое время для рок-н-ролла, образно выражаясь.
Он жалел об одном: что им придется проводить экзорцизм. На Сисси.
Глава 36
Разумеется, это был тот самый, проклятый «Ханнафорд», подумала Сисси, когда они заехали на парковку, заставленную бюджетными легковушками и грузовиками. И да, ничего не изменилось: ряды автомобилей, припаркованные под углом к магазину, перемежались с зонами для тележек, устойчивый поток покупателей через автоматические двери создавал видимость суетливости.
Эдди припарковал «Эксплорер» и заглушил двигатель. Три двери открылись разом, и ангелы вышли из машины; она же просто положила руку на дверную ручку и застыла на месте.
Джим оглянулся через плечо, будто ожидал увидеть ее рядом. А потом заметно побледнел. Эд и Эдди посмотрели на него, их губы шевелились, будто они спрашивали что-то. Покачав головой, он бросил несколько слов… и внезапно на лицах ангелов появилось такое выражение, будто им смачно дали по яйцам.
А! Очевидно, никто из них не догадался, куда они приехали: в тот самый магазин, откуда ее похитил демон.
Но, плевать, ей нужно преодолеть себя. Ничего не изменится, даже если она зайдет в магазин. Зло уже свершилось.
Открывая дверь, она выбралась из джипа и поправила толстовку.
— Список у меня. Идемте.
Растолкав их крупные тела, она прошла прямо ко входу, минуя женщину с двумя детьми и тележкой с продуктами на триста долларов… старика с единственной сумкой и пакетом апельсинового сока… двух женщин средних лет, которые щебетали о чем-то.
На мгновение ей стало грустно, ведь в прошлом, до того, как на ее голову свалилось все это дерьмо, она никогда не обращала внимания на окружающих. Как прекрасно было наблюдать за молодой семьей, выехавшей в магазин за леденцами и полуфабрикатами. Как благородно может выглядеть восьмидесятилетний мужчина, набравшийся храбрости совершить самостоятельную вылазку в супермаркет. С какими чувствами можно наблюдать за крепкой дружбой в естественной среде.
Человечество было прекрасно. Во всем своем разнообразии, те, кто сводил концы с концами, и те, кто гордо шел по миру, богатые и бедные. И преимущественно — в своей повседневности.
Забавно, повседневное восприятие жизни, до того, как ее жизнь не была насильно прервана, было подобно дыханию и сердцебиению человеческого тела: что-то доведенное до автоматизма, и по этой причине не воспринимаемое за чудо. Только после смерти она осознала уязвимую силу, заключавшуюся в смертности… и отнеслась к ней с подобающим уважением.
Пройдя сквозь автоматические двери в вестибюль магазина, она запнулась. Все та же фоновая музыка, песни старины Майкла Болтона доносились из крошечных колонок в потолке, словно стараясь привлечь внимание как можно меньшего числа посетителей. Ряды тележек стояли там же, как и товары для спонтанных покупок на стендах: печенье, пакеты с чипсами, садовые инструменты.
Она закрыла глаза.
Садовые принадлежности поставили недавно, но стенд с чипсами «Лэйс» и тремя разновидностями сахарного печенья в пластиковых контейнерах стояли на прежнем месте.
Изумительно, подумала она, проходя дальше, в цветочный отдел. Стоя посреди букетов роз, завернутых в целлофан, квадратных кактусов в глиняных горшочках и отдельно стоящих пастельных гиацинтов, она чувствовала себя такой же невидимой, какой было ее тело: люди проходили мимо, не оглядываясь, и почему-то от этого пропасть между ними казалась еще более разительной.
Но потом она осознала… может, так было всегда.
Смотря сейчас на них, она помнила, как проходила мимо бесчисленного множества незнакомцев… все они были для нее безликой массой, ведь она не знала их имен, лиц, семей. Они все, вроде как, не имели значения, но она не желала им зла и не хотела нести ответственность за причиненный им вред.
Но ведь это упрощение. Она не знала, какие они пережили трагедии в прошлом, и что ждало их в будущем. Может, вчера ограбили чей-то дом, может, кто-то боролся с болезнью или потерял ребенка, столкнулся с неверностью.