Они добрались до лестницы, держась бок о бок даже при подъеме по лестнице. Что было замечательно. От чего становилось тошно? В тот момент, когда они проходили мимо напольных часов, которые никто не настраивал и не заводил, чертова штуковина издала гонг. Еще один. И третий.
Джим стиснул зубы и оглянулся. Сделав несколько быстрых вдохов, он представил, как подходит к этому членососу с бензопилой… топором… огнеметом.
Четвертый… пятый… шестой…
— Что там? — спросила Сисси, когда они добрались до второго лестничного пролета.
…седьмой… восьмой…
Он слышал вопрос Сисси, но был слишком занят подсчетом ударов, хотя чертовски хорошо знал конечный результат.
— Джим?
…девятый… десятый… одиннадцатый… двенадцатый…
— Джим.
…тринадцатый.
— Сукин сын, — пробормотал он, прежде чем смог заставить себя вернуться к разговору. Он не позволит отвратному куску дерьма испортить время, которое ему предстояло провести со своей женщиной.
Сфокусировавшись, он уставился на дверь в ванную, которой всегда пользовался, и внезапно захотел изменить пункт назначения, оканчивающийся в ее спальне. Особенно когда представил ее скользкую от горячей воды грудь с мыльной пеной, стекающей с сосков.
Дернув Сисси за руку, он потянул ее за собой.
— Пойдем сюда со мной.
Глава 42
Будто она могла отказать ему, когда он так смотрит на нее?
Когда Джим потянул ее в сторону ванной, Сисси последовала за ним, потому что ее тело совершенно точно желало того, что отразилось в его глазах. Однако ее разум… ее инстинкты? Они размахивали красными флажками — что-то было не так с Джимом, она ненавидела этот жесткий блеск в его глазах.
Но что она могла сделать? Было уже поздно, а день выдался изнурительным для всех, кроме того, всегда есть завтрашнее утро. Она поговорит с Эдди и Эдом, может они смогут помочь.
Джим пропустил ее вперед, а затем закрыл и запер за собой дверь, пока она моргала и вздрагивала. Лампа над старомодной раковиной была включена, по-больничному яркое освещение на белой плитке казалось таким же романтичным, как и проверка зрения, но Джим позаботился об этом. Дотянувшись, он открутил две лампочки из трех, а затем завесил оставшуюся полотенцем, аккуратно и не слишком близко к источнику тепла.
— Лучше? — спросил он.
Сисси кивнула, по какой-то причине почувствовав смущение, хотя, ну же, как будто они уже не делали этого раньше. Однако сейчас было по-другому… может, потому, что казалось слишком запланированным, намеренным. Или, нет, возможно, потому, что освободившись от демона, она чувствовала, будто собирается быть с ним в первый раз. Прежде? Несмотря на то, что все было изумительно, эта зараза затуманивала ее…
Срань… Господня, подумала она, когда Джим стянул свою футболку через голову, обнажая пресс, грудные мышцы, сильную шею, голову. Даже при таком рассеянном свете его мускулы были прекрасно очерчены, скорее высеченные, чем рожденные, мощные даже несмотря на то, что сейчас он ни с кем не сражался.
Наклонившись, он включил душ, его движения отличались согласованностью, пока он крутил краники, пытаясь отрегулировать воду.
Что до нее? Он мог возиться с температурой следующие двадцать часов.
Только если после он займется ею. Выпрямившись, Джим подошел к ней с горящим взглядом, будто он не только хотел ее, но и нуждался в той связи, которая вскоре возникнет между ними.
— Ты так красива, ты знаешь об этом, — не вопрос, констатация… и как же это было потрясающе. — Но на тебе слишком много одежды.
— Ты собираешься решить эту проблему?
Понимай как «Ну же, действуй».
— Или мне сделать это самой?
— Я позабочусь об этом.
Сисси подняла руки над головой, пока Джим снимал с нее толстовку, а затем его руки были повсюду, начиная с талии и вверх до простого белого бюстгальтера. Опустив голову, он носом отодвинул белый хлопок в сторону и добрался до соска…
Зашипев, Сисси расслабилась, ее тело прогнулось в его сильных руках. Пока он продолжал работать над ней, ее одежда исчезла, штаны, трусики и бюстгальтер, не осталось ничего кроме обнаженной кожи для его глаз, рук и губ.
Мгновением позже Сисси перенесли через край огромной викторианской ванны на ножках, а Джим присоединился к ней под струей горячей воды, когда он задернул занавеску, его тело было в полной боевой готовности пойти дальше. Но вместо того, чтобы позволить ей обвить его талию ногами или поднять вверх ее ногу, чтобы он вошел в нее? Дотянувшись до мыла, Джим растирал его ладонями снова и снова, пока мыльная пена не упала к их ногам, кружась в ароматном водовороте вокруг стока. Его руки были такими нежными, ничего не упускающими, что ей хотелось лечь и сосредоточиться только на том, как он ее ласкает, уделяя особое внимание ее шее, ключице, груди, животу, бедрам, ягодицам.
А когда Джим закончил с каждым дюймом ее тела? Он взял шампунь и приступил к ее волосам, а это, естественно, означало, что ей пришлось прижаться к нему, скользкой от мыла напротив его сильного тела.
Конечно, Сисси пришлось развлечь себя, пока он работал над ней.
Дотянувшись до его эрекции, она взяла его в ладони, от чего он чертыхнулся и сбился с ритма.
— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил Джим.
— О, да. Абсолютно.
Сисси водила руками вверх и вниз по его длине, а мыло служило идеальной смазкой, и о, Боже, она любила чувствовать его. Твердый и горячий, с этой бороздкой и округлой головкой. Вскоре он врезался в стену, его огромный вес сдвинул душевую занавеску с изящной перекладины с кольцами.
Его взгляд был одурманенным и одновременно сверхбдительным, пока он пристально глядел не на то, что она делала, но на ее лицо, как будто физическое трение было хорошим, но и только, а на самом деле его заводил тот факт, что именно она делала это с ним. Затем он закрыл глаза и стиснул зубы, его дыхание становилось все чаще и чаще, пока он все ближе и ближе подходил…
Джим кончил перед ней, и ей понравилось наблюдать за ним.
Но восстанавливался он не долго.
Джим глубоко поцеловал ее и поменялся местами, подставляя ее под струю, напор воды ударил по макушке, заставляя запрокинуть голову. Услышав скрип ванны, Сисси посмотрела вниз и увидела Джима на коленях перед собой.
Его руки казались горячей водой по всему ее телу, так же как и его рот — его губы пропутешествовали к развилке ее бедер.
К вершине ее женственности.
А затем Джим лизнул, его язык вытянулся, вкушая ее.
Слава Богу, он все контролировал, запрокинув ее ногу на свое плечо, углубляя проникновение, его руки поддерживали ее, не давая упасть. На сей раз именно Сисси запуталась в занавеске, схватив перекладину, используя ее, чтобы стоять прямо.
Джим губами довел ее до оргазма, а его лицо, вид того, где он был и что делал, перебросили ее через край секундой позже. Но он не остановился.
И Сисси не хотела, чтобы он останавливался.
Тепло и влажно, все было теплым и влажным, начиная с жара, окутывающего их, и заканчивая водой, сбегающей по ее спине, и тем, как он занимался любовью с ее сердцевиной…
Треск стал шоком, он не то чтобы разорвал пузырь секса, но взорвал его к чертям.
В одно мгновение Джим оказался на ногах, готовый к бою — но вокруг не было ни одного врага.
Сисси подняла руки, а с ними и мокрую, мыльную душевую занавеску.
— О, дерьмо. Я сорвала…
Взглянув наверх, она увидела обрывки ткани, висящие на линии из крючков, прикрепленных к металлическим кольцам, свисающих с потолка.
— Плевать, — прорычал Джим, подхватив ее на руки, выбравшись из ванной.
Оставив воду включенной, он прижал ее спиной к двери, и, обернув ее ноги вокруг своей талии, вошел в нее сильным толчком. Впившись ногтями в его плечи, Сисси отдалась сексу и, ох, мужчине, и хотя в душе было замечательно, сейчас было намного лучше.
И именно в этом она сейчас и нуждалась.