- Нет, - сказал я насмешливо. - Нас было трое.
- А третий кто?
- А вот он самый - Хальдер. Он мне потом так и сказал: "Ты прав!"
- Прав! - зло воскликнул Верослав. - А что еще он мог сказать? Он умирал уже, поди, когда это сказал.
- Да, умирал, - согласно кивнул я. - Но перед смертью разве лгут?
Ярл Верослав смолчал - крыть было нечем. А я опять сказал:
- Теперь о Руммалии. Хальдер желал, чтобы посла взяли на меч. Я так и сделал. Хальдер желал, чтоб был поход. Будет поход! Вот только распростимся с Хальдером - и сразу выступаем.
- А будет так?
Я усмехнулся и сказал:
- Тут даже клясться незачем. Иначе быть не может! Подумай сам: я самолично - уморил посла. И его слуг. Сжег их корабль, их добро. К чему это?
- К войне.
- Вот то-то же! - строго сказал ему я, как старший младшему. И также строго, как бы поучая, продолжал: - И, значит, если я первым не выступлю, то тогда первым выступит он, томнорожий. Но лучше воевать не здесь, а там. Там и теплее, и сытней. Так ты рассказывал?
- Так. Да.
- Вот и ответ. А если я и он, - и я кивнул на Хальдера, - а если я и он схватились меж собой, и я взял верх, так это наше дело. Только наше! И Хрт тому свидетелем и одобрителем. Вот, посмотри: я говорю, и Хальдер меня слышит, но молчит. И рог у него полон!
Ярл Верослав невольно глянул в рог - рог и действительно был полон...
А я, воспользовавшись этим, вырвал у Хальдера его волшебный меч и, отскочив к стене, спросил:
- А если я сейчас тебя убью? Что ты на это скажешь, Верослав?!
На это он злобно оскалился и прошептал:
- Подменыш! Пастушок!
Я замахнулся...
Он сразу упал. Но я не стал его рубить, только сказал:
- Так и лежи. Не смей вставать! А я буду сидеть и тихо говорить. Пусть те, кто пожелает нас подслушать, подумают, что мы ведем очень серьезную и тайную беседу. Потом, когда мне надоест, я разрешу тебе подняться. Ну а пока... Лежать!
И он лежал. Он даже головы не поднимал, не шевелился - вот до чего они боятся меча Хальдера! А я сидел над ним и говорил. Всё говорил! Так, я сказал, что вот отправлюсь в Руммалию и разобью Цемиссия, Город возьму, отдам его на разграбление на десять дней. Пусть мои воины берут всё, что им только хочется! А сам же я возьму себе только жену. Кого? А дочь Цемиссия! И там мы свадьбу и сыграем, и будет она по тамошним обрядам. Потом, придя сюда, мы с ней явимся к нашим кумирам, они нас благословят, и будет еще одна, теперь уже настоящая свадьба. А потом у нас будет много сыновей ровно двенадцать. Двенадцать сыновей - это двенадцать младших ярлов. И я их посажу в Тэнграде, Ровске, Глуре, Уллине и во всех прочих ярлских городах. А вас, всех моих нынешних тайных врагов, я приведу на капище и там казню, сожгу, развею по ветру. Так будет, Верослав! Так завещал мне Хальдер. Одна Земля - одна семья, вот так! И он был мудр, Хальдер: хоть я убил его, но он меня простил. А если ты не веришь, что простил, так я потом еще раз у него спрошу - при всех спрошу, а ты послушай! Ну, и так далее. Ну, и...
Возможно, зря я всё это сказал. Но я тогда был в очень сильном гневе! И был со мной волшебный меч; я не боялся, я был храбр. Да и потом я уже знал, что первым я прикончу Верослава. Сегодня же!
Но день тогда еще только начинался. Натешившись позором Верослава и рассказав ему всё, что хотел, я разрешил ему встать и сказал:
- Я мог убить тебя прямо сейчас. Но лучше я потом тебя убью. Потому что прежде всего нам нужно распрощаться с Хальдером. Иди и прикажи, чтобы уже начинали.
Он ушел. А я...
Сперва я, конечно, закрылся на засов. Потом достал свой меч и опустил его в ножны Хальдера. Честно сказать, мне было очень страшно...
Но его ножны приняли мой меч! Мне сразу стало весело. Я спрятал свои ножны под тюфяк, а ножны Хальдера - с моим уже мечом - приладил к поясу, потом одернул плащ, чтоб ножны были менее заметны. Мой плащ...
Тьфу, вот навяжется! "Плащ" - это слово руммалийское. Всю прошлую зиму Хальдер нещадно донимал меня тем, чтобы я выучил их собачье наречие, толмач дневал и ночевал у нас и всё бубнил, бубнил...
Так вот; мое корзно было обшито горностаем, длинное, так что ножен из-под него почти что не было видно. Так, хорошо! Так ловко подменил...
Ха! Подменил. И Верослав сказал, что я подменыш. Да и не он один так думает, а многие. И если б только думали, так нет! Зубами скрежетали, ждали. Ну а теперь, когда Хальдер уйдет и заберет с собой свой меч, которого все они ну просто до безумия боятся, так они тотчас же...
А ножны? Х-ха! А письмена на них? Вот то-то же! И я прошел к двери, открыл ее, склонился вниз над лестницей и закричал:
- Поднимайтесь!
Ударили в бубны, завыли в рога...
Потом несли его. Я шел, держал перед собой волшебный меч. Я знал, что пока меч при мне, мне ничего не страшно. А потом? Я оглянулся раз, я оглянулся два...
И Хальдер улыбнулся мне. Ф-фу! Значит, он действительно простил меня. А если даже не простил, то ведь прекрасно понимает, что только я один и могу удержать эту Землю в единой державе. Убьют меня - и сразу всё развалится. Тэнград отложится, Ровск, Глур. А Владивлад ударит на Ярлград! И многие с ним станут заодин. Но Владивлад недолго будет тешиться - придут большие корабли, а с них сойдут на берег воины и воины и воины, построятся в когорты, закричат: "Владыка! Владыка! Владыка!" И на их крик по сходням с головного корабля мерно процокают копыта; Цемиссий - как всегда, на белой лошади и в красных сапогах, в красном плаще и в красных латах - ступит на Землю. На мою Землю, Хальдер; слышишь?! И на твою - ведь это ты ее собрал. Так помоги мне, Хальдер, не оставь меня! А я тебе за то...
Но что ему "за то", я тогда так и не придумал.
И вот пришли мы на кумирню, поставили корабль. Какой-то черный, обожженный человек сказал мне:
- Меч!
Да, он был прав; пора уже. И я поднялся к Хальдеру и подал ему меч, шепнул ему: "Прости". И услышал: "За что?". "За всё", - сказал я. Он мне не ответил. Тогда я прошептал: "Хрт, Макья, не оставьте!" - и сложил пальцы крестиком, быстро спустился с корабля и приказал подать огня.
Но тут вмешался Верослав и начал требовать, чтобы вместе с Хальдером мы сожгли и его воинов. Зачем? Мы так не делаем, это не наш обычай, у нас каждый уходит только сам по себе. Быть может, Верослав хотел разгневать Прародителей, а может, это было для того, чтобы Хальдер отвернулся от меня, когда я откажу ему в этой жертве - не знаю. Но я твердо сказал, что не позволю, чтобы так вот запросто жгли моих воинов. Ярл продолжал мне дерзить. Тогда я обнажил меч и двинулся к нему. Я был в ужасном гневе! Я думал: вот сейчас здесь всё и кончится - я или он; пора!..
Но Верослав вдруг оробел и согласился - воинов не тронем.
Только потом уже, когда горел корабль, я понял, что его остановило ножны. А было это так: когда я доставал свой меч, то распахнул корзно - и Верослав увидел Хальдеровы ножны. И сразу обо всем забыл! Смотрел на них не на меня, не на мой меч, а лишь на них! - и соглашался: "да, да, да". А что еще он мог сказать? Ведь Хальдер принял меч без ножен и отпустил меня, не стал удерживать на корабле, а мог! Или не мог? Или я и его обманул? Или мы... Вот Верослав и растерялся, не знал, что и сказать, чем возразить. А после...
Х-ха! Даже волхвы молчали. Даже Заступник Хрт, наш грозный Прародитель, и тот, как после, на пиру сказали, как будто вздрогнул, пошатнулся...
Ну, это зря! Со страху им привиделось. Хрт не таков...
А Хальдер встал и поднял меч, командовал: "Р-раз! Р-раз!" - и весла дружно поднимались, опускались. Я узнавал гребцов - Бьяр, Гермут, Тса, Ольми... А после Хальдер закричал: "Хей! Кто со мной?!" И - снова этот обожженный человек - вдруг бросился в костер. Мы чуть его остановили. Чуть привели в себя.
Зато какое было зрелище! Мой Хальдер уходил не то что хорошо, а просто очень хорошо! Он, значит, рад был уходить! И я был рад. Я был уверен, что уж теперь-то ярлы не посмеют мне перечить. А если так, то нужно, не теряя времени, вот прямо здесь, на капище, кого укоротить, ну а кого и вообще...
И потому, как только догорел корабль, я повелел, чтобы воины спускались к берегу и начинали пировать, а ярлы оставались здесь, пред взором Хрт и Макьи. И воевод оставил вместе с ярлами - я воеводам больше доверял...