Всю свою последующую жизнь я, заполняя анкеты в пионерлагерь, поступая в мединститут, в автобиографии писала, что с 1941 по 1943 год была в оккупации, и это было клеймом, хотя моя мама прошла войну и отец погиб.
А те, кто прожил войну в тылу, может быть и в таких же лишениях, но этого бремени не несли. В институте при поступлении надо было набрать баллов с запасом, это был 1955 год. Я поступила в мединститут, закончила его и 37 лет отработала врачом с милосердием и добром к больным.
С мужем мы прожили в браке 54 года, с 26 октября 1962 года, мужу сейчас 88 лет.
Алла Васильевна и Константин Павлович Исаченковы
Мама мне говорила: «Брак держится столько, сколько хватает терпения у женщины». В нашей жизни, когда мама была жива, как и многие вдовы ее возраста, мужей которых унесла война, так вот, она учила меня: лучший кусок отдавать мужу, беречь его сон, покой, быть благодарной, что он есть, радоваться этому, благодарить судьбу.
Ну вот, наверное, я и живу по ее заповедям: все муки и радости у нас с мужем общие, и мы очень боимся остаться друг без друга. Мы не одиноки. У нас есть доченька и двое замечательных внуков – 26-летний Юра и 14-летняя Лаура. Муж у доченьки – добрый, хороший человек, наша защита и опора.
О моей теперешней жизни в мои 78 лет: мой муж, Константин Павлович Исаченков, тоже прожил и выжил в оккупации на Смоленщине. В 2000 году заболел лимфолейкозом, мне пришлось бросить работу офтальмолога, врачам удалось его вылечить, а мне – выходить. Сейчас он в стойкой ремиссии, но в результате ломкости костей после падения в 2015 году – перелом шейки бедра левой ноги, но после установки эндопротеза он на костылях и ходит самостоятельно.
Он был в оккупации десятилетним подростком, и теперь уже он единственный свидетель расстрела на Кукиной горе в Каспле под Смоленском. Расстреляли тогда 157 человек – коммунистов, евреев и простых жителей. Сейчас на месте их захоронения установлен памятник с их именами. Дети, школьники ухаживают за братской могилой. Муж был не только свидетелем расстрела, но и участвовал в спасении ребенка. Когда приговорённых вели на расстрел мимо дома, где Костя жил с мамой, в их огород мать успела бросить младенца. Семья мужа спасла этого младенца и передала его в еврейские семьи в Рудню. А ведь их могли за это расстрелять. В семье мужа было шестеро своих детей. Он подробно описал это в своей книге «Война глазами подростка».
Наверное, страшное военное детство закалило меня, научило выживать и бороться за своих дорогих людей, друзей. Видимо, выработался иммунитет на выживание. Но иногда щемит сердце от того, что не получилось полноценного детства с милым отцом. Его заливистым смехом, игрой на аккордеоне. Он был красавец ростом 180 см. Что в вечной печали прожила жизнь мама, бывшая в той, довоенной жизни плясуньей и певуньей. Я и сейчас бережно храню ее туфельки, в которых она танцевала чечетку. И опять задаю себе вопрос «за что?» все это с нами произошло. И вот теперь портрет отца, старшего лейтенанта, кадрового офицера, погибшего в первые дни войны, я несу в нескончаемом людском потоке, и потом снятся эти молодые, глядевшие на всех с портретов, и, наверное, своими несостоявшимися радостями жизни предостерегающие нас от беды. Хотя сами уже никогда не смогут обнять своих внуков и правнуков, порадоваться их успехам и тому счастью, что над ними мирное небо.
Алла Васильевна Исаченкова
Разведка боем
Мой дедушка, Абрамов Евгений Михайлович, родился 1 ноября 1920 года в деревне Марково Озёрского района Московской области. До войны работал на ткацкой фабрике в городе Озёры помощником мастера.
В 1940 году был призван в армию, проходил службу на полуострове Ханко, где и встретил начало войны.
Вернувшись с войны, практически ничего не рассказывал о своей службе. В ноябре 1941 года газета «Правда» написала о героической обороне полуострова Ханко, где говорилось о том, как «горстка храбрецов, патриотов земли советской, презирая смерть во имя победы, являла пример невиданной отваги и героизма». На что Евгений Михайлович ответил: «Никаких я героических подвигов не совершал. Мне просто неудобно, что вы меня выделяете. От товарищей неудобно…»
После войны продолжил работать на ткацкой фабрике. Всю жизнь прожил в г. Озёры.
Евгений Михайлович умер 13 августа 1995 г.
О нем сохранились две заметки в газетах (они на фото). Также дедушка написал фрагмент своих воспоминаний, которые сохранились в виде тетрадных записей. Вот что он писал: