достаточно быстро.
Боль пронзила мою грудь, и я внезапно не смогла дышать. Я опустилась на один из тюков сена и начала качать головой. Этого не могло быть. Я отказывалась верить, что это происходит наяву. После всего, что мы сделали, через что прошли, как это могло закончиться так несправедливо? Как могла свобода быть так близка только для того, чтобы ее вот так отняли?
Тюк зашевелился рядом со мной, и Магнар притянул меня в свои объятия. Я сопротивлялась мгновение, затем сдалась в его объятиях с судорожным всхлипом, когда слезы наконец-то выступили. Я прижалась к Магнару, запах дуба и кожи окутал меня. Он обхватил меня своими сильными руками и обнял так крепко, что казалось, он был единственным, кто не давал мне окончательно разбиться вдребезги, рассыпаться на миллион кусочков, чтобы никогда больше не восстановиться. Я плакала у него на груди обо всей несправедливости, от которой пострадала моя семья, о жизни, которая у нас должна была быть, и обо всем, что у нас украли.
Мы были так близки к свободе. Мой отец наконец-то вышел из-под контроля вампиров, но это не имело значения.
Все было напрасно.
Я
шла сквозь темный туман, рука моей сестры крепко держала мою, таща меня за собой сквозь мрак. Я побежала быстрее, стараясь не отставать, выкрикивая ее имя и слыша, как оно эхом доносится до меня со всех сторон.
Она сильно дернула меня за руку, и я, спотыкаясь, двинулась вперед, потеряв хватку, и внезапно оказалась на краю похожей на пещеру ямы, такой глубокой, что ничего не могла разглядеть на дне. Мои руки взметнулись, крик ужаса застрял у меня в горле, затем кто-то схватил меня за плечо, оттаскивая от края.
Я оглянулась и обнаружила, что стою лицом к лицу с Эриком, на его губах играла жестокая и зловещая усмешка. Он подошел ближе, обхватив меня рукой за талию и заставив снова выглянуть за край.
Я хотела потребовать, чтобы он отпустил меня, но с моих губ не слетело ни слова.
— Страх заключается в падении, — прорычал он. — Он заканчивается только тогда, когда ты ударяешься о землю.
Он толкнул меня, и крик сорвался с моих губ, когда я перевалилась через край, по спирали падая в глубины тьмы. Я потеряла все из виду, проваливаясь все глубже и глубже в небытие, и только один звук нашел меня среди всего этого. Келли плакала, разбиваясь вдребезги где-то без меня, но прежде, чем я успела хотя бы попытаться найти ее, земля устремилась мне навстречу.
Я резко села в постели, вцепившись пальцами в простыни и тяжело дыша, с трудом вдыхая и выдыхая воздух из легких.
— Келли, — выдохнула я, чувствуя ее так близко, но в то же время так невероятно далеко.
Во сне, я чувствовала ее гораздо ближе, а просыпаясь мне всегда казалось, что ее пальцы скользят по моим. Но на этот раз все было хуже. Я слышала ее, я чувствовала ее боль из-за чего-то, чего я не могла понять.
Переводя дыхание, я попыталась напомнить себе, что это всего лишь сон, каким бы ярким он ни был. Это было нереально. Единственное, что было точным и правдивым, — это горькая реальность, смотревшая на меня в ответ. Однако из-за этого сна на меня навалилась тяжесть, как будто к моему сердцу был привязан груз. Я не знала почему, но Кошмар, казалось, тоже это чувствовал, излучая странную, нездоровую атмосферу.
Я просунула руку под подушку, провела большим пальцем по теплой рукояти, и он расслабился от моего прикосновения — если, конечно, клинок мог расслабляться.
Дверь открылась, и я отдернула руку от лезвия, вызвав острую боль в раненом плече.
Я подавила стон, но Эрик отчетливо услышал его, направляясь ко мне, одетый по случаю дня в свой королевский наряд. Пожалуй, он выглядел даже более царственно, чем обычно: его темно-синий пиджак был отделан золотом, а символ дерева, вышитый на нагрудном кармане, был более эффектным, чем те, что я видела раньше.
— Доктор оставила тебе еще обезболивающего. — Он указал на тумбочку, где стояла маленькая белая бутылочка.
— Они мне не нужны, — твердо сказала я. — Я бы предпочла твердо стоять на ногах и сохранять острый ум среди кучки кровососов. Кроме того, Келли и папа скоро будут здесь, верно?
— Я жду новостей от генерала Вульфа. Но да, я полагаю, что их прибытие не за горами, — сказал Эрик, и у меня по коже побежали мурашки, когда я подумала, решил ли он, о чем собирается попросить меня в обмен на свободу отца.
— Ты выяснил что-нибудь еще о взрыве? У тебя есть какие-нибудь доказательства, что это был Фабиан? — Спросила я.