— Мои люди занимаются этим, — сказал он, и на его лбу появилась морщинка.
— Верно… но… ничего не изменилось? — Спросила я, имея ввиду план, согласно которому я должна выбрать Фабиана. Эрик моргнул, его пепельный взгляд скользнул по мне.
Он заколебался, и между нами повисло молчание, которое говорило о том, чем мы занимались на вечеринке прошлой ночью. Я вспомнила слова, которые он сказал мне, заявив, что ревнует, видя меня со своим братом. Но все это было лишь его извращенной игрой, ничего из этого не было настоящим.
— Как ты думаешь, бунтарка, что-нибудь изменилось? — спросил он, его тон был низким, глаза пронзительными, и я поняла, что речь идет не о плане.
Я подумала обо всем, что произошло с того момента, как я встретила его. Как он заманил меня в ловушку, мучил, использовал. Прошлой ночью он заставил мое тело подчиниться ему, и теперь, оглядываясь назад, я поняла, что все это лишь еще один способ получить власть надо мной. Даже то, что он защитил меня от взрыва, было продиктовано эгоистичными мотивами. Я была куклой в его руках, а куклы созданы для того, чтобы играть в чужие игры. У них не было собственного выбора.
— Нет, — холодно ответила я. — Ничего.
— Ну что ж, тогда давай продолжим наш день, хорошо? — съязвил он, как будто я зря тратила его время. — Одевайся. Мы скоро уезжаем. По обычаю, перед церемонией выбора мы все должны посетить оперу.
— Что? — Я ахнула от ужаса, уверенная, что именно это слово упоминал папа, описывая, на что раньше были способны человеческие врачи. — Ты хочешь сказать, что мы должны смотреть, как кого-то разрезают?
Брови Эрика приподнялись, в его глазах блеснул лукавый огонек. — Да, должны. Так что поторопись. Мы не хотим пропустить первую каплю крови.
— Черт возьми, нет, — сказала я с отвращением. — Ты думаешь, я пойду с тобой смотреть, как пытают невинного человека?
Эрик отрывисто рассмеялся, затем схватил мое одеяло, сорвал его с меня и швырнул через всю комнату.
— Вставай, — скомандовал он. — Я сказал «опера», а не «операция». Это своего рода пение. А теперь двигайся.
— Ты мудак, — прошипела я.
— Уже перевалило за полдень, — сказал Эрик. — И мне все больше надоедает это общение. Я хочу покончить с этим днем и наконец-то отправиться домой.
— Ты здесь не живешь? — удивленно спросила я, хотя все еще была зла на него за дерьмовую шутку, когда встала с кровати и направилась к шкафу.
— Моя семья берет отпуск специально для этого ритуала. Мы вернемся в свои дома и к своим обязанностям, как только он закончится. Замок принадлежит нам в равной степени, но жить друг на друге — это немного удушающе для всех нас.
Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Кларисса, ее светлые волосы развевались за спиной. — Эрик! Тебе не положено проводить время с придворными в день выбора. Убирайся.
— Сегодня обстоятельства немного другие, учитывая, что моя придворная чуть не погибла, — прорычал он, когда она толкнула его, но он не сдвинулся ни на дюйм.
Глаза Клариссы метнулись ко мне, затем расширились. — Она даже не одета! Где твой стилист? Приведи ее сюда сию же секунду.
— С удовольствием. — Эрик потащил сестру из комнаты.
Вскоре появилась Нэнси с большой сумкой в руках, выглядевшая взволнованной, когда кто-то втолкнул ее в дверной проем. Мне не нужно было гадать, кто.
— Сними рубашку, Монтана, доктор подсказал мне, как промыть рану, — мягко сказала она.
Я скрестила руки на груди, отрицательно качая головой. Не потому, что мне было стыдно, а из-за метки на моем предплечье. Я не могла рисковать тем, что ее увидят снова.
— Не говори глупостей, я не собираюсь смотреть на тебя. — Она рассмеялась, но я не присоединилась к ней.
Через мгновение она направилась в ванную за полотенцем, затем протянула его мне.
Не имея реального выбора, я повернулась к ней спиной и стянула с себя пижамную рубашку, обернув полотенце вокруг себя так, что наружу торчала только моя левая рука. Я выглядела как тупая сука, но Нэнси не стала задавать мне вопросов, открыла свою сумку и достала бутылочку с прозрачной жидкостью и несколько свежих бинтов.
Она похлопала по табуретке перед туалетным столиком, приглашая меня. Я села на нее, и она откинула мои волосы в сторону, разматывая повязку на шее и плече. Я осмотрела рану, удивленно нахмурившись: рана была и вполовину не так серьезна, как казалось прошлой ночью. Немного крови осталось на краю покрывшегося коркой пореза, но сегодня утром из него не сочилась свежая кровь.
Нэнси сняла крышку с бутылки, которую держала в руке, и вылила содержимое на рану.