Я с рычанием толкнула его в крепкую грудь. — Ты не знаешь. Ты понятия не имеешь, на что это похоже. Ты выставляешь меня шлюхой перед своим братом, и я не могу этого вынести, а все, чего я хочу от тебя, — это помощь моей семье. Но ты заставляешь меня совершить немыслимое, чтобы заслужить эту привилегию…
Он прижал руку к моему рту, чтобы остановить меня, его кожа была как лед на моих губах.
— Я знаю, — повторил он, сверля меня взглядом. — Я не ожидал, что все так усложнится.
Я отстранилась от его прохладной ладони, мой язык отяжелел. — Для тебя это не сложно. Ты можешь угрожать мне свободой моего отца, и ты знаешь, что я сделаю все, чтобы помочь ему. Что в этом сложного?
Его адамово яблоко поднялось и опустилось, но он не ответил.
Несмотря на холодную кожу, от его тела, казалось, исходил жар, и мои глаза прошлись по едва заметным серебристым шрамам на его торсе.
Он отвернулся, и я схватила его за руку. — Что ты недоговариваешь?
Он вздохнул. — Я немного, самую ничтожную малость… привязался к тебе, бунтарка.
Я издала тихий, пустой смешок. — Как мило с твоей стороны так мало заботиться обо мне.
— Я принц королевской крови, и я не беру жен и не ложусь в постель с людьми, которые не желают этого. Так что имей хоть каплю веры в то, что я не позволю моему брату причинить тебе боль.
— Это делает тебя достойным доверия? Это довольно низкая планка для благородства, — прошипела я. — Я совершенно не верю тебе, потому что это все твоих рук дело. Так что ты можешь сидеть здесь, давать красивые обещания и пытаться убедить меня, что принимаешь близко к сердцу мои интересы, но все это просто чушь собачья, чтобы заставить меня сотрудничать. И если ты думаешь, что я слишком глупа, чтобы понять это, тогда, возможно, тебе нужно проснуться и повнимательнее присмотреться к людям, которых ты поработил. Мы не безмозглые дураки и никогда ими не были.
Я снова толкнула его, и он поймал мою руку, притягивая меня ближе, так что наши губы были всего в дюйме друг от друга. — Я покрываю смерть вампира в твоей комнате, бунтарка. Разве этого недостаточно, чтобы заставить тебя доверять мне?
— Я никогда не буду доверять кровососу. — Эти слова принадлежали моему отцу. Правило номер один в этом мире: никогда не доверяй кровососам, маленькая луна.
— Тогда мы снова в тупике. — Он встал, внезапно отпустив меня, и направился к креслу, прежде чем опуститься на него. — Иди спать, чтобы я мог быть спокоен, — приказал он.
— Если бодрствование доставляет тебе мучения, я с радостью обойдусь без сна несколько дней, — пробормотала я.
Эрик набросился на меня со скоростью вспышки молнии, повалив на кровать и откатив от себя с такой силой, что я была немногим больше мягкой игрушки, которую швыряет ураган. Он обхватил меня руками, притягивая обратно к своей груди и перекидывая обе ноги через мои, чтобы я не двигалась.
— Закрой глаза, — приказал он с жестоким юмором в голосе. — И молись, чтобы боги поскорее погрузили тебя в сон, прежде чем у меня возникнет желание отправить тебя в забытье, из которого ты уже не вернешься.
— Твои угрозы расправы вроде как не действуют после того, как ты рисковал своей задницей, прикрывая меня, — укусила я его, извиваясь в его руках, но я была в ловушке и крепко на крепко обездвижена. — Хорошо, я буду спать. Просто убери от меня свои ледяные лапы.
Он не отпустил меня, наоборот, прижал еще крепче, и мое тело разгорячилось от того, как близко мы были друг к другу.
— Ты отказалась от права спать спокойно, когда начала перечить мне, — сказал он. — Значит, ты будешь спать вот так, скованная мной, как пленница, которой ты и являешься. Ты ведь так предпочитаешь, не так ли? Бедная маленькая бунтарка, плененная чудовищем.
— Пошел ты, — прошипела я, отталкиваясь плечом от его плеча — несмотря на то что это никакой пользы мне не принесло.
Его мышцы напряглись, когда он затих, позволяя мне пинаться, драться и проклинать его, пока, в конце концов, я не была вынуждена сдаться.
Я медленно выдохнула и пожелала, чтобы мое сердцебиение замедлилось, зная, что этот звук отдается в его ушах, как у летучей мыши. Мы лежали так в густой тишине, и ничего, кроме моего бешеного сердцебиения и пустой тишины в его груди, не составляло нам компании.
Я закрыла глаза, и его руки немного расслабились вокруг меня, позволяя моему телу расслабиться.
Когда минуты перетекли в часы, я возненавидела себя за то, что снова прижалась к твердому изгибу его тела. Его мрачное присутствие преследовало меня в моих снах, но в нем было что-то странно успокаивающее. И то, что должно было быть шоу ужасов, ожидающим меня во сне, вместо этого стало извращенной фантазией, где его рот касался моей пылающей кожи, а я отдалась во власть этого зверя, пробуя грехи на его плоти и желая узнать причину каждого из них.