Магнар Элиосон больше не будет моей проблемой, так что я не собиралась тратить время на размышления о том времени, которое у нас осталось провести вместе вот так.
Оказалось, что в магазине было больше, чем мы когда-либо могли надеяться. Хотя многое из того, что лежало на полках, сгнило уже много лет назад, большая часть не сгнила. Мы наслаждались едой, приготовленной из всевозможных продуктов, которые мы нашли в большем количестве пакетов и банок, чем я могла сосчитать.
Мешки с овсянкой послужили пищей и для лошадей, и теперь крупные животные с удовольствием бродили по проходам, наслаждаясь отдыхом.
Магнар развел огонь в огромном металлическом баке, чтобы нам было тепло, а здание было достаточно большим, чтобы нам не приходилось беспокоиться о дыме.
Мы также нашли проход, заставленный бутылками с водой. Ее было так много, что я стащила немного, чтобы умыться, и нашла для этого тихий уголок в магазине. Я даже нашла немного мыла, и оно не было похоже на моющие куски без запаха, которые нам выдавали в бане Сферы: оно пахло достаточно вкусно, чтобы его можно было съесть. Мне потребовалось некоторое время, чтобы определиться с ароматом, и в итоге я остановилась на вишневом. У них даже было какое-то специальное средство для мытья моих волос. Фотография женщины на бутылочке подсказала мне, что делать, и я вылила половину содержимого на свои волосы до пояса, прежде чем использовать две бутылки воды, чтобы смыть его.
Возвращаясь к костру, я обнаружила проход, заполненный одеждой. Я жадно схватила охапки различных материалов, прежде чем остановилась на рубашке бутылочно-зеленого цвета, которая облегала мою фигуру и на ощупь была мягкой, как масло. Я дополнила ансамбль новым нижним бельем и парой черных джинсов, наслаждаясь ощущением по-настоящему чистой одежды.
К тому времени, когда я снова присоединилась к Магнару, я улыбалась, как Чеширский кот. Он тоже помылся, и его длинные, наполовину заплетенные в косу волосы блестели от влаги, когда он сидел без рубашки у огня. Все раны, которые он получил от вампиров, заживали невероятно быстро, за исключением двух укусов, нанесенных ему Элитой, и я смотрела на воспаленную кожу с вспышкой гнева, прокатившейся по мне при воспоминании о том, как это чудовище вонзило в него свои зубы.
Я села рядом с ним и наблюдала, как он осматривает ряд следов зубов на своей правой руке.
— Ты же не собираешься попробовать мою кровь? — Я поддразнила, хотя маленькая часть меня боялась, что он может. В Сфере ходило множество слухов о том, как кто-то становился вампиром, и укус был довольно высоко в списке. Хотя я предполагала, что Магнар был бы больше обеспокоен укусами, если бы это было так.
— Превратить смертного в монстра гораздо сложнее, — ответил Магнар, и я не могла не почувствовать облегчения. Идея стать одним из них была худшим, что я могла себе представить, и я была рада, что это не могло произойти так легко. Я бы предпочла умереть, чем стать вампиром, перерезать себе горло, прыгнуть с крыши здания, утопиться в озере — каким бы ни был метод, я бы предпочла его тысячу раз чем стать одной из них.
— Тогда как же это работает? — Спросила я, охваченная болезненным восхищением.
— Человек должен выпить их кровь, а также быть укушенным, — ответил он с презрительной усмешкой. — Это все равно что заразиться болезнью и выпить их яд.
— И это все? — Я с любопытством подняла бровь.
— Потом, смертный должен умереть. Не важно как, главное, чтобы сердце было цело. Ничто другое для них не смертельно. Они могут срастить отрубленные конечности на место, даже головы с некоторой помощью. Только прямой удар в сердце положит им конец.
— Это… мерзко, — сказала я, не зная, что еще я могла сказать о существе, которое могло приделать себе голову обратно.
— Действительно. В них нет ничего естественного. Они — мерзость, оскорбление для живых. — Он продолжал разглядывать ряд следов зубов на своей руке, и я придвинулась немного ближе, чтобы тоже посмотреть.
— Тогда почему твое суперисцеление не действует на укусы? — Спросила я.
— Точно так же, как мой народ нашел способы борьбы с силой вампиров, они нашли способы противостоять нам. В их клыках содержится яд, который останавливает свертывание крови, поэтому они могут свободно пить кровь своих жертв. Он также борется с врожденной способностью моей крови к исцелению. Пока этот яд присутствует, мое тело может только задерживать кровь, но не может заставить раны зажить. Теперь, когда я промыл их водой, они должны хорошо зажить. Я просто слежу за тем, чтобы не осталось яда.