Фабиан вцепился в свои длинные волосы, приходя в себя от шока, который заставил его застыть. — Нет! Нет, ты ублюдок. Забери его обратно!
Он с яростным ревом бросился на Андвари, но бог отбросил его назад одним взмахом руки. Фабиан врезался в меня, и я поддержал его: наши глаза встретились, и наша связь стала еще крепче в наших общих мучениях.
— Этого я не могу сделать, — промурлыкал Андвари. — Но я дам вам единственный способ снять проклятие.
— Какой? — Спросила Кларисса, ее руки дрожали, когда она смотрела на нашу разрушенную деревню.
Майлз посмотрел на меня, и я притянул его ближе за руку, обхватив его затылок и прижавшись своим лбом к его лбу. У меня было мало утешения, но я мог быть рядом с ним. Моим другом. Моим братом.
— Эрик, — прохрипел он. — Я этого не вынесу.
— Молчать, — прорычал Андвари, и мощная энергия оторвала Майлза и Фабиана от меня, заставив нас стоять и слушать его.
— Скажи нам, как снять проклятие, — рявкнула Кларисса, рыдание застряло у нее в горле, но даже сейчас она не позволила себе пролить ни слезинки. Или, возможно, мы больше не были созданы для того, чтобы проливать их.
Я был на грани срыва, как и мои близкие, был готов сойти с ума от ужаса того, что мы натворили, но, если был ответ, я должен был его услышать.
В вечернем небе всходила полная луна, пристально глядя на нас сверху вниз, оценивая чудовищ, сотворенных Андвари.
Бог начал произносить загадку, и воздух запульсировал от силы его слов.
— Рожденный воином, но ставший монстром,
Изменит судьбы порабощенных душ.
Восстанут близнецы солнца и луны,
Когда человек проживет тысячу жизней.
Золотой круг соединит две души,
И уплаченный долг исправит старые ошибки.
На святой горе земля исцелится,
Тогда мертвые оживут, и проклятие исчезнет. — Андвари замолчал, но слова эхом отдавались в моей голове, не имея никакого смысла вообще.
— Что это значит? — Я зарычал.
— Ответ кроется в загадке, — Андвари слегка рассмеялся, как будто все это было какой-то игрой. — Если вы расшифруете ее, вы вернетесь в свой человеческий облик.
— Как? В этом нет никакого смысла! — Фабиан закричал, его руки сжались в кулаки, его потребность сражаться была очевидна. Я тоже чувствовал его, того ревущего воина во мне, который сражался и истекал кровью на стороне моих братьев и сестры, и который страстно желал сделать это сейчас. Но это была битва, которую мы бы не смогли выиграть.
Андвари повернулся, не обращая на него внимания, и его черты исказились в демоническом оскале. — Идун! Я знаю, что ты здесь!
Из дыма, стелющегося по деревне, появилась красивая женщина с золотистой кожей и огненными глазами. Она была одета в шелковое белое платье, которое, казалось, струилось вокруг ее гибкого тела, а ее золотистые волосы развевались позади нее на ветру, которого там не было.
Идун, богиня бессмертия. Божество, которое я знал из древних сказаний, но видеть ее во плоти было чем-то совершенно иным. Ее взгляд был неестественно испытующим и скользил по всем нам, ее ярость была очевидна, и я почувствовал, как она поразила меня подобно удару молнии.
— Что ты наделал? — Тихо обратилась она к Андвари, но в ее тоне звучала сила, от которой задрожал воздух.
— Я позаимствовал твою силу, чтобы отомстить за себя, — сказал Андвари, холодность в его голосе выдавала его неприязнь к богине.
Лицо Идун исказилось от ярости. — Я преследовала тебя, Андвари, и теперь я обнаружила, что ты сотворил невыразимое с плодами моего бессмертного древа. Я никогда этого не прощу.
Ее взгляд упал на меня, и сила заскользила по моему телу, как виноградные лозы, обвивающие мое сердце. Я рухнул на колени, царапая грязь, когда мои органы сжались. Я, несомненно, был мертв, боль была слишком сильной, сдавливание моих легких уверяло меня, что они вот-вот разорвутся, и все же, несмотря на агонию, я оставался жив.
— Ты не можешь убить их, — выплюнул Андвари. — Теперь у них твой дар.
— Отмени все, — приказала Идун, и ее голос вызвал яростный порыв раскаленного воздуха, раздувающего пожары, пожирающие дома вокруг нас.
— Клянусь богами, — выдохнул Майлз, сжимая руку Клариссы.
— Эрик, — позвал Фабиан, потянувшись ко мне, хотя сила Андвари удерживала его на расстоянии.
Жестокая магия Идун отпустила меня, и я попытался сделать вдох, который никак не приходил, обнаружив, что мне вообще не нужно дышать. Я вскочил на ноги, движения мои были проворны, а боль от ее атаки уже прошла. Я был воплощением смерти, а эта кожа была не более чем тюрьмой для пойманной в ловушку души.