Сверкающие латы все ближе. Уже отчетливо видны тонкие красно-белые полоски ткани на шлемах инксийских рыцарей. Лард немного отклоняется в сторону, пролетает мимо первого рыцаря, припав к самому седлу, проскакивает под длинным копьем и, резко осадив заржавшего коня, наотмашь бьет мечом. Рыцарь склоняется к конской шее, и Крон понимает, что удар Ларда достиг своей цели. И тогда Крон позволяет «песне смерти» захватить его, полностью отдавшись ласкающим волнам чарующей мелодии.
И снова время испуганно замедляет свой бег. И мир снова замирает в тягостном ожидании перед Бессмертным, для которого даже сама смерть охотно поет свои песни.
Крон и сам сейчас был похож на смерть — бледное лицо, развевающиеся длинные белые волосы, красноватый отблеск в светло-серых глазах. Конь Крона уже находился рядом с рыцарями, когда зазвучала «песня», и Крон в три сильных удара успел поразить троих противников прежде, чем мир вокруг опять стал живым и смертельно опасным.
Бой был яростным и коротким. Крон успел прорваться сквозь строй инксийцев и ударить им в тыл. Это и спасло его и Ларда. Только их двоих. Потому что больше спасать было некого.
Успокоив разгоряченного коня, Крон спрыгнул на землю и подбежал к стонущей Каре. Удар рыцаря выбил ее из седла, и копье пригвоздило женщину к земле. Красно-белые ленточки, которыми был украшен широкий зазубренный наконечник копья, нелепо и страшно торчали из кровавой раны. Бессмысленный взгляд Кары скользнул по лицу Крона, она захрипела и закрыла глаза. Крон выпрямился и поискал глазами остальных.
Молодой охотник тоже был мертв. Рыцарский меч разрубил его чуть ли не пополам. А тело Кига Крон и искать не стал — достаточно было того, что он увидел его отрубленную голову.
Дорогой ценой досталась эта победа. Правда, все противники — Крон пересчитал их глазами — все двенадцать противников мертвы. Но в живых остались только он и Лард. Да и у того по ноге обильно струится кровь из распоротого бока.
Крон нахмурился.
— Сможешь ехать? — озабоченно спросил он.
— Не беспокойся, — небрежно ответил Лард. — Со мной все в порядке!
Если бы не столь слабый голос, Крон бы ему поверил. Лард, конечно, старается не показывать, что рана его болезненна. Он опустился на колени возле одного из рыцарей, покопался в его латах, резким движением оторвал кусок ткани от рубашки мертвеца и туго перемотал рану. Затем поднялся на ноги, осмотрел повязку и небрежно махнул рукой — сойдет, мол! Но движения Ларда были слишком уж медлительными для человека, с которым «все в порядке». Что ж… Видимо, такая уж у него судьба — вести всех беглецов до самого Криара и дальше, за реку, в глубь чащи, к лесным охотникам.
— Возвращаемся, — приказал Крон.
Поймать трех лошадей было совсем не трудно. Крон уложил на седла тела погибших беглецов, а Лард тем временем успокаивал нервно ржущих коней — лошади, почуявшие близкий запах крови, испуганно косили на него глазом, порывались подняться на дыбы. Лард успокаивал их как мог, и это получилось у него неплохо — лошади присмирели и послушно пошли туда, куда их повели. Но когда Крон с Лардом подъехали к своим, у Крона опять стало тяжело на душе. Промелькнула мысль, что вряд ли старик Кин сумеет усидеть в седле. Да и Онга с ребенком — тоже…
Женщины встретили Крона с Лардом молча. Да и что тут можно было сказать? И так все ясно. Уехали впятером, а вернулись… Только старик Кин тяжело вздохнул и горестно покачал седой головой.
Сита сунулась было к Ларду, перевязывать рану, но тот сердито отогнал ее. Нечего, мол, беспокоиться! Надо вначале о погибших подумать. А земля степная не то, что в лесу, так просто не разроешь. Хорошо еще, что неподалеку яма какая-то оказалась. Опустили туда тела павших, завалили камнями. А трупы инксов Лард привязал к хвостам лошадей да и пустил в степь, хлеща животных своим длинным кочевничьим кнутом. И только потом, удовлетворившись этой местью, позволил Сите заняться его раной. Пока та, охая и причитая, накладывала ему нормальную повязку, Онга подошла к Крону и робко спросила:
— Ты сейчас уйдешь? Да?
— Нет, — помотал головой Крон. — Я доведу вас.
— До Криара? — с робкой надеждой спросила Онга.
— Дальше, — возразил Крон.
Онга с облегчением вздохнула и в глазах ее засветилась радость.
— Ты опять слышишь «песню»? — спросила она. Крон пожал плечами.
— Не знаю, надолго ли это? — ответил он, — Я уже давно ее не слыхал. А сейчас… Я слышал ее дважды и оба раза боялся, что не сумею ею воспользоваться.
— Ты сумел, — успокоила его Онга. — Я верю, что теперь у тебя все будет хорошо, Крон. Дай-ка я посмотрю тебе в глаза…
Крон обернулся к ней, и Онга принялась внимательно разглядывать его зрачки, в которых, переливаясь, скакали крошечные красные искорки.
— Да, — подтвердила Онга. — У тебя снова взгляд Бессмертного. Они опять красные…
Вообще-то глаза Крона, как и глаза остальных Бессмертных, никогда и не переставали отсвечивать красным. Но у Крона этот цвет долгое время был слабым, тусклым, едва заметным. А сейчас его глаза запылали огненным костром с прежней силой.
— Как ты думаешь, Крон, — окликнул его Лард, — откуда были эти рыцари? Из Гдана?
— Из Хадра, — подумав ответил Крон. — Они шли с юга.
— Это плохо, — сказал Лард. — Это очень плохо…
Крон кивнул. Это действительно было плохо. Это могло означать лишь то, что следом за этим небольшим отрядом следует другой, гораздо более крупный. Потому что от крепости Хадр, что почти возле самых болот, до крепости Гдан, расположенной у слияния Риифора и Сиузиара, путь был неблизкий. А инксы, какими бы они ни были хорошими воинами, предпочитали не рисковать. Так что Крону следует как можно быстрее уводить отсюда всех, кто еще остался жив. Неизвестно, услышит ли он еще раз «песню»…
Крон подумал, что сегодня он слышал «песню» первый раз за последние, пожалуй, лет десять. И неизвестно, почему он так долго не слышал ее? Что он сделал не так? В чем была его ошибка? Может быть, в том, что тогда он поднял свой меч против таких же, как и он сам? Против Бессмертных обитателей Вечного Города? Но он считал себя правым! И нынешняя ситуация — тому подтверждение.
Многие сотни лет Бессмертные старались сохранить мир. Люди же всегда бывали чем-то недовольны. И то там, то здесь порой вспыхивали вооруженные драки. То один пастух обвинял другого в том, что тот угнал у него коней, то какая-то деревня начинала утверждать, что эти вот луга всегда принадлежали им, а то порой обявлялись любители легкой поживы — да мало ли что! И тогда появлялись они, Бессмертные, жители Вечного Города.
Они были такими же людьми, как и все остальные. Единственное, что отличало их, это способность слышать «песню смерти», способность на короткий миг становиться быстрее молнии, быстрее мысли.
Люди называли их Бессмертными. Да, они действительно были бессмертны. Любого из них можно было ранить или убить, но смерть от старости им не грозила — она просто «пела» для них. И Бессмертные старались сделать так, чтобы вокруг царил мир. Но старались они по-своему. Так, как они считали правильным.
Бессмертные считали, что если лишить людей оружия, то убивать друг друга им будет просто нечем. И никому, кроме них самих, не позволялось держать в доме или носить при себе меч или копье. Люди старались не ссориться с Бессмертными и покорно отдавали им оружие. И постепенно получилось так, что для разрешения любого спора, который не мог быть улажен иначе, как дракой, люди обращались к Бессмертным. Но потом пришла большая беда.
С северных отрогов Андирских гор в долину спустились чужеземцы. Никто не знал, откуда они взялись, но было их очень много и были они хорошо вооружены. И жителям долины — пастухам, землепашцам и охотникам — нечего было противопоставить этим рыцарям. Тогда-то Крон и обвинил Бессмертных в том, что инксы (пришельцы почему-то называли себя не людьми, а инксами) смогли утвердить свою власть по вине Вечного Города.