— Когда вы можете выступить? — спросил Крон.
— Сегодня же, — ответил Синак. — У нас все готово.
— Хорошо, — с облегчением вздохнул Крон. — Тогда сразу же после захода солнца отправляйтесь на восток.
— Да, Бессмертный! — Синак почтительно склонил голову, потом повернулся и не спеша направился к казармам.
— Вы ему верите, господин Крон? — с сомнением в голосе спросил Дайр.
— Я никому не верю, — возразил Крон. — Только себе, да и то далеко не всегда… Пошли в шахты! Мне нужно посмотреть, как там раненый…
Вход в шахты находился тут же, на заднем дворе замка. Возле него несли дежурство двое рыцарей. Один из них почтительно склонился и распахнул перед Кроном низенькую деревянную дверь. Второй рыцарь сунулся было вперед освещать путь, но Дайр остановил его и забрал факел.
Земляные ступени лестницы, ведущей вниз, были укреплены досками и громко скрипели под сапогами Крона и Дайра. Но скрип этот постепенно становился все тише, пока не пропал совсем — доски изрядно разбухли от влаги, сказывалась сырость подземелья. Вскоре лестница кончилась и Крон с Даиром очутились в подземном коридоре, пол которого был устлан небольшими, грубо обтесанными каменными плитами. Стены коридора влажно поблескивали в дрожащем свете факела. Крон втянул носом воздух, поморщился и зашагал вперед.
Коридор привел их в большой зал с низким потолком, подпертым для надежности деревянными балками. Из зала в разных направлениях вели несколько ходов. Крон прислушался. Здесь уже были слышны звуки, доносившиеся из шахт, — стук множества лопат и ломов о камень сливался в слабый, но хорошо различимый равномерный гул.
— Куда теперь? — спросил Крон. Он не часто бывал в шахтах и плохо ориентировался тут.
— Сюда, господин Принц! — указал Дайр.
Боковой ход, куда они вошли, постепенно повышался. Вокруг становилось суше, и воздух делался заметно чище. Специально пробитые для этой цели ходы обеспечивали сюда доступ свежего воздуха. В самом конце этого хода располагались несколько комнат, в которых жили люди, работающие на шахтах. Дайр открыл одну из дверей, и Крон вошел в комнату. На низкой кровати лежал раненый кочевник. Возле него на табурете сидел человек, который при виде вошедших торопливо встал и несколько раз поклонился. Это был лекарь, которого Крон выкупил у Дара четыре месяца назад. В комнате отчетливо пахло какими-то травами, на столе вокруг масляной лампы стояли маленькие кувшинчики и глиняные чашечки с порошками и жидкостями.
— Он уже пришел в себя, господин Крон, — подобострастно затараторил лекарь. — Ему стало лучше, хотя он потерял много крови..
— Крон… — Кочевник приподнялся на локте и с ненавистью посмотрел на Крона. — Собака!
— Как твое имя? — спокойно спросил Крон.
— Зачем тебе это знать? — усмехнулся кочевник. Голос был слабым и хриплым, но в нем невозможно было скрыть злость.
— Надо, раз спрашиваю! — отрезал Крон.
— Его имя Пагор, господин Крон, — подал голос лекарь. — Пагор из села под Гданом… Там, в этих селах, сейчас уже никого не осталось…
— Пагор… — повторил Крон. — Хорошо. Когда он сможет быть в седле?
— Месяца через три, не раньше, господин Крон, — ответил лекарь извиняющимся голосом.
— Если ты думаешь, что я примкну к твоей собачьей своре, — прошептал Пагор, — ты ошибаешься!
— Я думаю о том, — возразил Крон, — когда ты сможешь отправиться в Вечный Город.
— В Вечный Город?! — растерялся Пагор.
— Да, — кивнул Крон. — У меня в замке тайно живет семья одного селянина. Его. ребенок — Бессмертный. Нужно переправить его в Вечный Город, к Йорке. Ты понял меня?
— К Йорке?! — повторил Пагор, и на лице его было написано такое изумление, что Крон не смог сдержать улыбки. — Зачем?!
— Зачем же еще?! — пожал плечами Крон. — Чтобы он остался жив. Чтобы он смог вырасти и стать настоящим Бессмертным… А больше тебе знать и не нужно. Нужно другое — чтобы ты побыстрее встал на ноги!
После этих слов Крон покинул комнату, не обращая внимания на растерявшегося Пагора, и поманил за собой лекаря.
— За что тебя хотел казнить Дар? — тихо спросил его Крон.
— Я лечил одного из его рыцарей, — испуганно ответил лекарь. — Но тот умер…
— Если, этот кочевник умрет, — заявил Крон, — я тебя точно казню. Учти, выкупать тебя больше некому!
— Да, господин Крон! — испуганно закивал лекарь. — Не беспокойтесь, господин Крон! Он поправится, господин Крон!..
Крон кивнул и пошел прочь.
Поднявшись наверх, Крон велел Дайру еще раз проверить отряд, который скоро должен был выступить, и направился в башню. Крону хотелось побыть одному и немного отдохнуть — сегодня выдался слишком хлопотный день.
Свет десятка масляных ламп разгонял ночной мрак, пытавшийся вместе с легким ветерком проникнуть в башню сквозь стрельчатые окна. Причудливые тени, создаваемые колеблющимися язычками пламени, лениво шевелились по стенам. На столе стояли два кувшина и золотая чаша, до половины наполненная вином. Один из кувшинов уже был пуст, второй был близок к этому.
Спать Крону не хотелось. Он сидел в своей любимой верхней комнате башни и думал о том, удастся ли его отряду добраться до темных людей и узнать что-либо важное. Сейчас отряд, наверное, уже достиг берегов Риифора. Через два дня они войдут в Криарский лес…
Крон вдруг вспомнил о бумаге, которую нашел у Лавиаэра Дайр. Бумага эта лежала здесь же, в небольшом шкафчике возле стола. Крон потянулся, открыл дверцу и извлек ее на свет. Толстый лист громко захрустел, когда Крон развернул бумажную трубку, пробежал по строкам, написанным черной и красной выгоревшей от времени краской, и нахмурился. «Ничего не понимаю», — подумал он и еще раз, уже внимательнее перечитал написанное.
В самом верху листа стояло одно слово: «восемнадцатый». Лист делила пополам жирная вертикальная черта. Слева от нее было написано: «слово золота». Ниже: «узнать правду у него самого, спросив так». Еще ниже, уже красной краской, было написано несколько совершенно непонятных слов. Буквы Крон прочел без труда, но смысла не понял. «Нелепица какая-то», — подумал он.
В правой части понятного тоже было мало: «острая сталь», «нет преграды клинку сему» и снова несколько длинных непонятных слов красной краской. «Что бы эта могло быть, — подумал Крон. — И зачем Лавиаэру таскать с собой эту бумагу? Слова какие-то непонятные…
Но красивые!» Крон еще раз прочитал слова, написанные красной краской на левой половине листа. На этот раз вслух. Ему понравилась музыка звуков. «Словно песня», — подумал он. Крон еще раз произнес слова, ставшие уже не такими трудными, и взял в руки чашу с вином. Но рука его замерла, не донеся чашу до рта. Потому что Крон вдруг понял…
Он почувствовал, что чаша его не из чистого золота. Почему ему в голову пришла подобная мысль, Крон не знал. Ну какая ему, в сущности, разница, из чистого золота была сделана эта чаша или нет?! Но эта необъяснимая догадка настойчиво сверлила мозг. Золото было с небольшой примесью серебра. Эта внезапная догадка неожиданно превратилась в твердую уверенность. Рука Крона дрогнула, и вино плеснуло через край.
Он осторожно поставил чашу на стол и посмотрел на свою ладонь. Ему показалось, что рука не его, чья-то чужая. Пальцы стали холодными и слегка онемели.
Крон посмотрел на лист бумаги. «Слово золота», подумал он… «Узнать правду у него самого». У золота… «Спросив так». Спросив так, как он сейчас спросил…
Крон громко прочел слова, записанные красной краской, и коснулся золотой цепи на своей груди. Пальцы ощутили горячий металл. Слишком горячий, чтобы его можно было посчитать нагревшимся от тепла тела…
«Конечно, — подумал Крон. — Цепь изготовлена в моем замке из добытого в шахтах золота. И никаких посторонних примесей там быть просто не может. А чашу мне в прошлом году преподнес в подарок Принц Листа…»
«Узнать правду»…
«Спросив так»…
Что это за бумага? Откуда она у Лавиаэра? Кто ее написал?
Восемнадцатый… Значит, есть еще семнадцать. Или даже намного больше. И на каждом листе написано нечто подобное…