Пять минут мы поиграли в гляделки, затем мужик, в золотых доспехах и с непонятной шапкой на голове, крикнул:
- Я Иб-Махил-Сан-Дерком-Мурк-Сун-Кыс-Хармир-Дерком-Самирт-Хорн-Малан-Исуф, сын достопочтенного визиря, Иб... - дальше слушать не стал, да ну их, с такими именами. Когда этот Иб..., как там его дальше, закончил говорить, я коротко произнес:
- Кощей, - повисла пауза, что он еще ждет, а, - Бессмертный.
Постояли, помолчали. Я даже успел подсчитать их арию: шестьдесят рыл, две палатки, семь лошадей. И как они коней-то через лес провели, ума не приложу.
Чуть вперед выехал старикан: с белой бородой, в халате вышитом серебром, все в токай же непонятной шапке, как и у первого и слащавым старческим голосом. Начал:
- О злоднейший из живущих злодеев, - не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться о дальнейшем развитии событий, старикан начнет словоблудничать, а на жаре стоять жуть как надоело. Я громко выдохнул и нагло прервал речь старика, мне можно, я злодей.
- Давай короче.
- Как пожелаете, - ничуть не обидевшись, слегка поклонился старик, помахивая руками перед собой, ведать его, часто перебивают, - мой господин да продляться его дни да воспоют его деву, предлагает Вам помериться силой.
- Так, в чем проблема? - не понял я.
- Один против одного, - пояснил старик.
Я по-прежнему ничего не понимал.
- И?
- В поединке ума, а не меча, - снизошел до объяснения старикан.
- А. Без проблем.
Я прочел заклятье рассеивания, благо оно всегда одно и запомнить не сложно, знай себе, меняй последние предложение, голлемы обратились в пыль. Я грохнулся на землю, больно приложившись копчиком, хорошо пыль скрыла мой позор. Когда поднялся, на меня наткнулась принцесса, надеюсь, она не ушиблась. "Эй, хорошо ей, лицо почти всё закрыто, дышит себе спокойно", -тоскливо подумал я, едва сдерживая кашель. Аккуратно подхватив девушку за талию, закинул на плечо. Хм, легкая какая, может не доедает?
Мое появление из пыльного облака, наверняка, выглядело эффектно и пафосно: на одном плече девушка, на другом двуручный меч, а чуть позади два волколака - один белый, другой серый. Опустив принцессу на землю, я передал ее в попечение волколакам. Кони под всадниками стояли, как в копаные, парализованные страхом от нечести, их тела сотрясала мелкая дрожь. Пришлось мужикам слезать на землю. А я мысленно похвалил вожака волколаков, помог в нужную минуту. И приказывать ничего не пришлось.
Пока враги смахивали пыли, я спросил:
- Что, загадки друг другу будем загадывать? - скрыть иронию в голосе я так и не сумел, нянька мне столько загадок в голову втемяшила, любой другой сошел бы с ума.
- О нет, беспринципнейший, - прокашлявшись, ответил старик.
- Я - Бессмертный, - но меня не услышали, или сделали вид.
- Вы сразитесь в игре мудрейших, в которую даже боги не брезгуют играть с людьми, - вот же его понесло. Дальше он расплылся в метафорах, восхвалениях и эпитетах, прямо уши вяли.
Пока старикан распинался передо мной, мужик в золотых доспехах отрешено смотрел на замок, при взгляде на его лицо возникали мысли, что вот-вот разразиться поэмой. Прошли не более пяти минут, как слуги принесли от палаток стулья, круглый стол с начертанными квадратами. Чернокожий слуга, в одних шароварах, хотел было подставить стул под мой зад, но так унижать себя не позволил. Выхватил стальной стул, в одно касание вбил в землю для устойчивости, лишь после этого снял шлем. Теплый ветер незамедлительно обдал лицо - как же хорошо, водицы бы еще. Да кто же знал, что драться не надо будет. Краем глаза я отметил движение слева, вытянул руку, волколак забрал шлем. Правителя делает свита - тысячу раз был прав батя, тысячу раз. Как только волколак отошел, Иб... кто-то там, обратил на меня внимания. И вовремя, еще немного такого отрешенного поведения, и я не побрезговал тупо набить ему морду, и даже нянька меня не упрекнула бы, в хамском поведении. Я пристально посмотрел на него: чистый лоб, длинный прямой нос, прищуренные глаза с черными зрачками, острые скулы, впалые щеки, черные усы, плавно перетекают в аккуратную бородку. Смазливый, бабы таких любят. Пока я рассматривал противника, на столе появились фигурки. Что-то я постоянно отвлекаюсь - не хорошо это.
- Какие правила? - задал я вполне логичный вопрос.
Губы сына Визиря слегка дрогнули, меняя выражение лица, от отрешено возвышенного до презрительно снисходительного. Изменения были едва уловимы, наверняка прислужники даже не уловили их, им просто кажется, правитель не доволен, а почему - понять, не смог ли. Я растянул губы в ухмылке, грубо почесал нос он, конечно хорошо владеет мимикой, но до нянькиного кота ему, ой, как далеко. Черный паршивец одними усами мог обругать тебя, не хуже сапожника, из северной деревушки.
Старик, в серебреной одежде, стоял по правую руку от Иба (так проще, чем всё имя называть), начал было открывать рот, но, вздернутая вверх, рука господина заставила его умолкнуть.
- Эта игра стара, как мир, - с легкой хрипотцой в голосе, без всякого намека на акцент, заговорил противник, - но, я объясню тебе правила.
Опять легкое изменение в улыбке и передо мной сидит наставник. Я откинулся на спинку стула, расслабился, скрестив руки на груди.
- Это пешки, - он провел ладонью по первому ряду небольших фигурок, числом в восемь штук, - они ходят вперед и пока исполнены духом близости правителя, могут сделать первый ход на две клетки, бьют только по диагонали от себя, ровно на одну клетку.
Пауза, чтобы новоприобретенный ученик, в моем лице, усвоил правила. Я кивнул.
- Это ладья, - он коснулся указательным пальцем до крайней фигуры виде башне, - она сильна, но, увы, сложна в управлении, оттого может атаковать только по прямой линии.
Опять пауза.
- Это конь, - в этот раз палиц коснулся фигурки в виде лошади, это было неожиданно, как рассвет с утра. И тут он замялся, явно подбирая слова, - сначала на две клетки по вертикали или горизонтали, потом ещё на одну клетку по горизонтали или вертикали, перпендикулярно первоначальному направлению, - как по заученному, выдал он.