Авил с интересом наблюдал за тем, как глаза Фила наливаются кровью, а нижнее веко правого глаза судорожно задёргалось. Реакция Ригера не заставила себя долго ждать:
— Пусть только посмотрит в её сторону… Я его обратно всего на куски порву! Ещё вечность собирать будет!
Авил тем временем решил высунуться наружу, проверить обстановку. Тело его всё ещё даже не ныло, а выло от боли.
— А этот… светильник-то наш что-то замышляет!
— Что там происходит? — тут же отреагировала Шарлотта.
— Он летает! Без всяких штучек! Короче. Он в небо поднялся… светит там, как солнышко средь ночи. Но что он… Не успел Авил договорить, как снова в голове эти сотни и тысячи голос, слившиеся в одну единую гимнодию, обратились к нему. И, видимо, не только к нему.
«Я ТРЕБУЮ ВАС ВЕРНУТЬ ТО, ЧТО ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ ПО ПРАВУ СИЛЫ И ЗВЁЗД, ПО ПРАВУ ПЛОТИ И КРОВИ, ПО ПРАВУ ДУХА И РАЗУМА».
Сквозь сотни тысяч сознаний. Сквозь сотни тысяч душ. Его голос звучал устрашающим божественным гимном, воспевающим его силу и мощь. Авил ощутил удушающий трепет внутри. Ужас, тянувшийся с самых небес до его нутра. В страхе эльф бы даже преклонил колени, как того велела странная воля, взывающая откуда-то из недр подсознания, но идеи разума не давали ему этого сделать — его личная воля пока была сильнее.
«Я УНИЧТОЖУ ВАС. УНИЧТОЖУ ВАШИ МИРЫ. ОБРАЩУ ИХ В ПЕПЕЛ, КОТОРЫЙ НАВЕЧНО ЗАТЕРЯЕТСЯ В БЕСКОНЕЧНОСТИ МЕЖ ЗВЁЗД. ЭТО БУДЕТ МОЯ ВОЛЯ И МОЯ ВЛАСТЬ».
Неизвестно, сколько бы Авил ещё мог противиться одновременно прекрасным и ужасающим кондакам этого существа, но тут он услышал ещё один голос в своей голове, прозвучавший целостно и едино, как громкая чёткая нота, разрубившая своим ясным звуком синхронный тягучий аккорд феникса, из-за чего все струны оборвались.
«ХОТЬ ПАЛЬЦЕМ ТРОНЬ, Я ТЕБЯ УНИЧТОЖУ».
Авил посмотрел на Ригера: глаза эльфа горели пурпурным светом. Воздух стал в разы горячее.
— Кажется, если нас не убьёт тот парень, то убьёт этот, — заключил Либкнехт.
— О чём ты? — Фил говорил с ним, как ни в чём не бывало. Но тут он поморщился и потёр глаза. — Жжётся.
— Ну да, чел, у тебя огонь из глаз! Фиолетовый такой! Ты что, себя не слышал? — ошарашенно восклицал Авил. Глаза Мариэн стали больше прежнего, в них был истинный ужас. Шарлотта тоже не могла скрывать ошеломление. Но её выражение лица и взгляд являлись олицетворением целого букета эмоций и чувств, которые она испытывала, при этом не в состоянии выронить ни слова, хотя её губы дрожали в желании что-то сказать.
Авил не решился вставить что-то едкое, колкое или забавное — сейчас действительно был не тот случай. Оставалось только наблюдать за грядущим… с глубоким интересом и искренним опасением за свою и чужие жизни.
— Эй, Фил! Столица не лучшее поле боя. Может, ты что-нибудь придумаешь?
— Что? Да о чём ты?
— Ты же сейчас пойдёшь героически бить ему рот?
— Если только шелохнётся в сторону…
— Твоей подружки! Мы поняли! Так он уже во всю!
* * *
До обращения Меридианы.
— Пока всё тихо, — подметил Вилм. Рядом сидела несколько потерянная Фрида. Её лицо было не безэмоциональным, каким его все видели чаще всего, а именно с маской полного смятения. Эльфийка не торопилась хоть с каким-то ответом. Но ясно Вилму было точно: ей тоже страшно. Может, даже чуточку страшнее, чем ему. Ему хотелось в это верить, ведь она всё-таки девушка. Хотя, кто знает: вдруг, Марц храбрец, каких ещё поискать? Он решил с ней заговорить напрямую:
— Ты как?
— Жива и ладно, — коротко, сухо и ясно. Фрида даже не удостоила его своего взгляда. Парень уже ожидал неловкого молчания, но эльфийка продолжила, посмотрев на потолок: — Я чувствую, что произойдёт что-то реально ужасное. К такому меня не готовили, знаешь… Возможно, мы все умрём.