В бликах серых глаз горел огонь надежды, брови хмурились в натянутой суровости и требовательности, но подбородок и губы время от времени подрагивали, стоило дракону хоть немного пошевелиться для вдоха или выдоха. Смуглое лицо Вилма казалось нездорово бледным, но решительным.
— Ты решил воспользоваться тем, что я пообещала попытаться тебя спасти? — в этот раз голос драконши звучал более человечно, и Вилм даже мог различить в нём Фриду. Это придало ему немного храбрости, и он чётко выпалил: — Я помогу тебе спасти Эрину! Одна ты здесь не справишься!
Секунда тишины, а потом драконша разразилась рычащим смехом, от которого задрожали стёкла в домах. Прежде Вилм не видел и не слышал смеха Фриды. Это заставило его опешить. Несмотря на то, что именно сейчас эльфийка стояла перед ним в образе ужасающего монстра, она выразила яркие эмоции, неконтролируемые, искренние и правдивые. Человечные. Даже её чёрные бездонные зрачки расшились от улыбки, в подобие которой растянулись её грубые чешуйчатые губы.
— Я всё не могу понять, — уже чуть успокоившись, начала Фрида, — ты глупец или храбрец? Кто я и кто ты? Ты серьезно думаешь, что мне нужна твоя помощь?
Вилм изменился в лице. Насмешки драконши рассердили его. Он крепко сжал кулаки до хруста в пальцах. Но, сдержав свой гнев, он уверенно продолжил:
— Ты совсем не знаешь города. А я тут бывал часто. И у меня есть мысли, где она может быть!
Из танка снова показался встревоженный солдат.
— Курсант, ты хули с ней трепаешься?! Дракон нам не товарищ! Проваливай отсюда! Оставь это дело профессионалам! Вилм стиснул зубы от злости, а потом выкрикнул, ударив по танку кулаком:
— Я ПЫТАЮСЬ ВАС СПАСТИ, ИДИОТЫ! ПРОВАЛИВАЙТЕ!
Драконша снова заливисто посмеялась, по-драконьему, немного жутко, но снова по-настоящему, отчего Вилм снова переключил всё своё внимание на неё, широко распахнув глаза и раскрыв рот. Это точно Фрида?
Или та, кого он знал до этого, с кем уже проучился целый месяц, с кем жила и дружила его лучшая подруга, не была настоящей Фридой. И настоящая вот она — здесь, напротив него. С клыками, чешуёй и глазами в разы ярче, чем когда она облачалась рядовым эльфом. Яростная и кровожадная — неужели именно такой была Фрида? Вилм даже немного растерялся от своих размышлений, засомневался в правильности и адекватности своих действий, но быстро взял себя в руки: отступать было некуда.
От глубоких философских рассуждений Вилма отвлёк очередной взрыв, пришедшийся Фриде прям промеж глаз. И снова его обдало, из-за чего он смачно ударился спиной о металл. Теряя сознание, Вилм уже готовился упасть на холодную землю, на которой вперемешку лежали обломки дороги, пыль и снег. Но в последнее мгновение сознания парень ощутил, что приземлился на что-то горячее и влажное, а затем стало темно.
***
В руках Эрвила был посох Энхер, сотворённый и выкованный лично его братом Феанфилом, и всё ещё хранящий в себе его величественную магию. Болезненно она обжигала руку эльфийского короля, проникая по сосудам внутрь тела, заставляя его гореть изнутри. Ещё немного дольше, и смерть была бы неминуема. Но Эрвилу хватило времени для телепортации в гущу событий.
В глазах ещё рябило, но со временем он мог разглядеть очертания разрушенного района города, обваленных чёрных домов, выжженную землю и трупы, которые ещё можно было различить среди обугленных обломков: какие-то сожжённые, какие-то растоптанные в кровавую лужу и месиво, а кому-то посчастливилось просто умереть, сохранив относительную целостность своего тела.
Стоило Эрвилу опустить взгляд, как у себя под ногами он увидел разможжённую оторванную голову, а чуть поодаль — такое же размятое в кашу тело, точнее то, что от него осталось. Сердце в груди больно кольнуло. Стены дыма в трагичном потоке скользили над островом, больше напоминавший проклятые, забытые всеми богами края. Время от времени в воздухе проносились вопли драконов: глубокие завывания или скрипучий рёв, а то и всё сразу под ритм топота лап и взмахи крыльев.
— Звёзды, — растеряно проговорил Эрвил, оглядывая потускневшими глазами весь этот ужас. — Что же ты натворил…
Больше эльф ничего не смог проронить. Даже для него, явного и не скрытого врага этой империи, это было слишком.