«…аномальная зона разрыва раскинулась как минимум на тридцать километров по территории Приполярного округа. Все жители ближайших посёлков и городов эвакуируются в связи появлением на территории драконов…»
В тот ужасный год много драконов «набежало» из аномальной зоны, где по общепризнанным данным, озвученным партией, произошёл взрыв некого огромного месторождения кристаллизованной магии. Фил хорошо помнил, что там «северное сияние» бродило в небе каждый день, даже днём. И из-за тепла звёздного ветра как раз в радиусе аномалии было всегда значительно теплее, чем в остальных районах тех северных негостеприимных краёв. Даже сейчас периодически случаются драконьи набеги из самопроизвольно возникающих там порталов.
Может, Фил бы вспомнил что-то ещё, но его из секундного транса воспоминаний вырвали удушающе спокойным и непринуждённым тоном сказанные Адрианом слова:
— Это было место последнего моего сражения с твоим отцом. Представляешь? Я чуть было не погиб… Но он не смог меня убить.
Глаза Фила расширялись от ужаса, злости, душевной боли и какого-то непонятного ему отчаяния. Этот нечеловек так спокойно говорил о его отце. Об отце, которого он не помнил. Картина мира стала меняться.
— Ты убил его? — сквозь стучащие от ярости зубы процедил Фил. Он был готов по-волчьи клыками вцепиться в глотку этого чудовища и вырвать всё — настолько эльфа переполняла злоба и обида.
— Не знаю. Может, он сам убил себя? Во всяком случае он был глупцом и исчез как глупец…
Фил не выдержал. Злоба оказалась сильнее, и его кулак уже со смачным характерным звуком врезался в лицо Адриана. Ригер даже удивился: он был уверен, что Меридиана выкинет какой-то фокус, но он нанёс удар будто бы совершенно обычному парню, кровь которого окропила мягкий снег. Но Касенеда устоял на ногах и вытер кровавые дорожки под носом рукой, а после снова непринуждённо заговорил, уставившись на трескучий фонарь:
— Как сильно всё-таки ты с ним связан. Его, скорее всего, даже в живых нет, но именно это место твоё подсознание выбрало как дверь в Безвременье. Ты заходил уже туда?
Фил недоумевал. Он не знал, как ему реагировать. Эмоции на лице скакали от одной к другой, но не менялось только желание скалить зубы, будто бы он рассвирепевший зверь, который готов прямо сейчас растерзать свою жертву.
— Как много в тебе злобы. Обиды.
Адриан смотрел пронзительно глубоко своими глазами без человеческих зрачков, но в то же время это ощущалось так холодно и поверхностно. Он будто бы брезгливо бросал в Фила свою жалость и сострадание, что взбесило эльфа ещё больше, и он в один прыжок настиг врага.
Удар в солнечное сплетение не заставил себя долго ждать: Адриан с хрипом согнулся, после этого Фил второй рукой вдарил ему по лицу, из-за чего Касенеда завалился вбок и упал на снег. Долго отлёживаться на боку ему не пришлось: Фил с мощного пинка в живот перевернул того на спину. На этом можно было остановиться, но эльф насел на того, кого с трудом он мог назвать человеком, и, не жалея костяшек, стал набивать ему лицо. Адриан не издал ни звука. Тишину разрывали только столкновения кулаков с уже измазанным кровью лицом. Фил бы превратил всю голову Адриана в кашу из костей, крови и плоти, но в один из замахов он с ужасом, ударенный током испуга, остановил руку, с которой капала и его кровь, и кровь парня в уже совсем не белой рубашке.
Фил увидел лицо Эрины, изувеченное ударами. Он был готов с криками вскочить, остановив самосуд. Но, охваченный удушающим смятением, сквозь плотно сомкнутые зубы он выдавил из себя:
— Чудовище. Как смеешь ты… чудовище… играть с чувствами Эрины, с моими чувствами? Как можешь ты так спокойно уничтожать города, убивать людей, творить всё это? — Фил терялся в словах, злоба, недоумение и жажда справедливости переполняли всё его нутро. Он чувствовал и видел из-за сменяющихся оттенков мира вокруг, как фиолетовый огонь приливал к его глазам.
Но Адриан не преисполнился страхом перед нарастающим гневом и мощью того, кто мог быть явно сильнее его. Его пустой холодный взгляд даже не обрывался морганием.
— Это говоришь мне ты? Говорит мне солдат, который убивал всех, кого прикажут? — Прохлада и спокойность его голоса острым мечом прорезали рану в душе Фила. Что-то внутри него заболело по-настоящему, что-то за рёбрами, что-то в районе сердца и лёгких, отчего ему стало трудно дышать. Но Адриан на это мне заканчивал: — Всё впереди. И я должен положить этому конец.