— У тебя очень красивые волосы!
Парень обернулся. Теперь Эрина и Вилм смогли разглядеть его лицо лучше. Эрина даже от изумления приподняла плечи и приоткрыла рот: такого красивого парня она в жизни не видела. Если и существует в её понимании (да и, наверное, подавляющего большинства) идеал мужской красоты по её мнению, даже несмотря на его изнеможённый вид. Немного смуглая кожа чуть отдавала тусклостью из-за усталости. Синие глаза внимательно следили за ней. Эрина подметила, что у него длинные острые уши — эльф.
После её внимание перешло на глаза, под которыми виднелись синяки, явно от бессонных ночей. С невероятной усталостью и печалью они глядели именно на Эрину, лицо в это время не выражало никаких эмоций. Эльф всё-таки сухо ответил:
— Спасибо, — звучало это натянуто и даже немного грубо. Он снова повернулся к стойке. — А тебе не помешало бы свои подстричь: первогодки неопытные и неуклюжие — мало ли, в какую трубу тебя из-за них засосёт.
Теперь Эрина залилась румянцем из-за злости, сначала глянув на длинную прядь своих волос, раскинувшуюся у неё на плече, а потом снова уставившись, но уже агрессивно, в спину этого грубияна.
— Выскочка! Выскочка-переросток! Эльф снова обернулся и с надменным видом ответил:
— Для девчонки ты тоже не коротышка.
Эрина в гневе стиснула зубы. Вилм уже схватил её за плечи, чтобы вспыльчивая подруга не кинулась набивать лицо грубияну-незнакомцу, который всё ещё с равнодушным видом наблюдал за закипающей девушкой.
— Да я тебя по стенке размажу!
— Фил Ригер, — сказал он, обращаясь к сотрудникам. Минуты не прошло, как старушка принесла ему его тёмно-синюю форму и с радостным лицом вручила, громко заявив:
— Добро пожаловать на службу в академию, лейтенант!
Румянец ярости Эрины вмиг сменился на смертельную бледность. Теперь уже Вилму приходилось её не удерживать, а держать, чтобы та не отправилась навстречу бетонному полу.
— В другой раз, — сказал эльф, удалившись прочь.
— М-да… Эрина. В первый же день поцапаться с офицером… Ты вообще башкой думаешь?
— Откуда ж я знала, что этот хмырь офицер, — выдавила из себя шёпотом Эрина.
— Но мудак он, конечно, сказочный…
— Настолько сказочный, что у тебя аж коленки дрожали… — язвительно заметил Вилм.
— Молчал бы лучше, это от злости!
— Молись теперь, чтоб он не был нашим глав. инструктором… Эрина раздосадовано вздохнула.
— Ты же знаешь, как мне везёт…
В итоге ребята тоже получили свою тёмно-зелёную форму с красными нашивками рядовых-курсантов, после отправились в соседний корпус. Не менее мрачный и тёмный, с запутанными коридорами, украшенными портретами выдающихся военных и политических деятелей, и унылыми интерьерами с увядшими цветами в горшках на подоконниках, чтобы получить свои академбилеты, в которых прописана вся информация о них, и выписки для заселения в общежитие, находившееся в десяти минутах от главного учебного корпуса академии.
У Эрины всё прошло легко и гладко, а вот Вилму пришлось понервничать, так как его имя везде, во всех документах, было написано неправильно: вместо Вильгельма Гроссенштайнберга в академбилете написали Вильгельм Гроссштайнберг, а в выписке на заселение Вильгальм Гроссенштанберг. Вилм уже готовился рыдать, сокрушаться и отчаиваться, надумав себе, что теперь его заставят заново проходить процедуру поступления через год. Он озвучил свою тревогу, обливаясь литрами холодного пота и трясясь от осознания неприятности ситуации и возможного бюрократического ада. Даже Эрина начала за него сильно переживать, но, к их общей радости, сотрудники секретариата быстро разобрались с проблемой и всё прошло гладко. Вилм уже готов был поседеть, постареть и умереть в один день от болей в сердце и нервных головокружений, но вместо этого он радостно и облегчённо вдохнул, хватаясь за сердце.
— Больше истерил, — в итоге высказалась Эрина, похлопав друга по плечу.
Заселили их, соответственно, в разные здания: мужчины и женщины живут раздельно. Эрина уже в одиночестве поплелась искать свою комнату № 412; из первой цифры следовало, что это четвёртый этаж, а лифт, конечно же, не работал. Пришлось подниматься пешком, но Эрина справилась с этим. Далеко по коридорам тоже идти не пришлось, ведь двенадцатая комната была не так уж и далеко от выхода к лестничному пролёту.
Вокруг было довольно-таки тихо. Только один раз послышался чей-то вскрик из дальних комнат. Учитывая бледность и мрачность поношенных стен, стёртых полов и очевидно скрипучих старых дверей, даже этого хватило, чтобы стало очень неуютно. Наконец, она стояла напротив комнаты с номером 412. Дёрнула за ручку, но дверь не поддалась. После этого девушка попробовала воспользоваться ключом, но оказалось закрыто изнутри на щеколду. Эрина постучала, но никто не открывал. Сначала она стучала тихо, а потом с каждым разом всё громче и громче, но так никто и не открыл. Со злости девушка пнула дверь ногой, и вот теперь уже послышались шаги. Послышался щелчок — дверь открылась, за ней стояла сонная девушка с тёмным оттенком кожи, золотыми глазами и длинными иссиня-чёрными волосами.