В одно из таких липких и злорадных мгновений Рикки, нашедшая знакомый силуэт в толпе, прижалась к руке Эрины. Вместо того, чтобы ощутить самое обыкновенное тепло человеческого тела, пусть и трясущегося, Эрина почувствовала сгусток болезненной дрожи, будто бы вообще без того самого тела. Ей даже взглянуть на лицо сокурсницы было страшно. Оставалось только глядеть на безмерно безмятежного и в какой-то мере немного счастливого сержанта Гиллса.
Вот и черёд Эрины настал оказаться наверху. Через окна она видела, что снаружи всё было застлано дымом, сквозь него едва ли виднелись очертания соседних зданий. Ей думалось, что обнаружить для них врага в такой обстановке — невыполнимая задача ровно до тех пор, пока он уже не окажется прямо у них под носом. Все окна коридора первого этажа были целы, но с лестниц, ведущих наверх, неспешно сползал злополучный дым. Не так уж и давно, учитывая, что его на этаже скопилось совсем немного. Кто-то явно выбил окно наверху. Девушка насторожилась. Она опять бросила вопрошающие взгляды на старших по званию, но не нашла в их лицах отклик, после чего её взор устремился к рядом обосновавшимся Вилму, Рикки, Фриде, Марселю, Рику и Луке. Лука хуже всех скрывал испуг: он бесконтрольно стучал зубами и мёртвой хваткой держал, прижимая к себе, винтовку. Спокойнее же всех была Фрида — как всегда. Её образ внушал Эрине и остальным ребятам рядом лёгкое спокойствие.
— Фрида, — шёпотом начала Эрина, — ты слышишь что-то наверху?
— Пока нет. Но окно кто-то выбил. Я это тоже заметила.
— Туда уже пошёл кто-то из сержантов, с лестницы с другого конца коридора, — дрожащим от страха голосом добавил Лука, глядя в пустоту перед собой. — Кажется вашей второй группы…
— Интересно, что он там найдёт? — заключил риторическим вопросом Вилм, подняв взгляд на побеленный потолок. — Дракона, поди, мелкого, — предположила Эрина.
— Хреново будет, — Фрида оставалась спокойна. — Чем, интересно, заняты лейтенанты и капитаны? Никого невидно. Они должны были отреагировать на взрыв и чёртову яму в земле…
Фрида была права. По телу каждого, в том числе и Эрины, пробежал мерзкий холодок, от макушки до пяток пробивая на лёгкую, но болезненную дрожь. Лука ещё и протяжно застонал сквозь сжавшиеся со всей силы зубы. Эрине думалось, что они вот-вот у парня треснут. Ей хотелось бы как-то его поддержать, но кто бы поддержал её. Намёки Фриды пугали: «Неужели все, кто был снаружи, уже мертвы? И он в том числе?».
Вдруг все застыли от вибраций земли и стен. Никому не нужны были приказы: каждый прижался к стенам со стороны окон, забрался под подоконники или вообще вжался в углы так, чтобы спрятаться. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что тяжёлые увесистые шаги принадлежали дракону. Распирающее любопытство вопрошало о том, чтобы всё же выглянуть в окно и увидеть хоть одним глазком, что происходит снаружи, но животный страх сковывал тела всех присутствующих курсантов. Даже сержанты замерли и еле дышали. Только Абу Хоба сохранял умеренное спокойствие, ведь он прежде встречал драконов. Будучи не так далеко от Эрины, она видела, что он делал: обезьян достал зеркало и с помощью него, выставив вперёд, попытался посмотреть, что происходит за окном. Хотя бы оценить размер «проблемы».
— Здоровый, сука, — шепнул лейтенант. Он обратился к сержанту Китти Хаунд, руководителю пятой группы первого отряда: — Слух у драконов ни к чёрту, но обоняние хорошее: он скоро нас всех тут учует и сожрёт, если ничего не сделать. Стрелять смысла нет из всего этого говна, что мы имеем. Я отвлеку его и сам уведу отсюда. За главного оставляю товарища сержанта Гиллса. Так ему и передай, когда он вернётся.
Лейтенант Хоба снял обувь, освободив ловкие ступни с такими же цепкими, как и на руках, пальцами. Для него не составило труда ухватиться за незначительные выступы над окнами, чтобы перебраться через коридор к лестнице, ведущей на второй этаж, буквально по потолку, придерживаясь за люстры. Это было быстрее и безопаснее, чем ползти по полу.
Дрожь не утихала. Дракон был совсем рядом. Судя по всему, он был настолько большой, что даже стёкла в оконных рамах от его шагов начинали дребезжать. Теперь и у Эрины, как и у Луки, застучали зубы, но вдобавок ко всему ещё и начали неметь пальцы.
Сержант Гиллс тем временем с осторожностью застыл на лестницах, вслушиваясь в происходящее снаружи, как и остальные. Но, в отличие от прочих, он был куда более раскован и уверен в своих действиях. На его лице мелькнула ухмылка, которая вызвала в Эрине больше отвращения, чем какого-либо другого чувства: как он смеет вообще улыбаться в такой ситуации.