— Китти! Ей всего лишь восемнадцать лет, а ему уже скоро тридцатник! Что у них может быть общего? И вообще, это вульгарно — офицеру крутить роман со своей подчинённой.
Китти закатила глаза, но тут же ответила на это:
— Ну совершеннолетняя же. Никакого криминала!
— Ты что за бред несешь!
— Ребят, ну хватит, это пустой трёп, — влился в их бессмысленную беседу Леон.
— А я говорю, это неприемлемо!
— Нормально!
И только Фил не вступал в эту полемику, по сути даже не зная, что стоит сказать, и вообще нужно ли делиться чем-то такого рода вообще с кем-либо. Пока троица, используя кучу брани, дискутировала на эту глупую тему, которая Фила несильно-то и интересовала, ведь кому какая разница, кто с кем ходит по улице и держится за ручки, он открыл форточку и закурил. За окном уже посветлело; утренний розовый океан, отразившийся на небе, предвещал солнечный день, однако морозный, если судить по хлынувшему внутрь обжигающему холоду.
Пока Фил делал одну затяжку за другой, он краем уха услышал, что тема полемики сменилась уже и вовсе на какую-то другую, но вникать не стал. Вместо этого эльф обратил своё внимание на румяный рассвет, разукрашенный золотыми проблесками от лучей восходящего солнца. На мгновение показалось, что он слышит дребезжание бело-жёлтого огненного шара, который не торопился полностью показаться из-за холодного тёмного горизонта, изрезанного различными зданиями вдали.
Такого розового оттенка Фил ещё не видел, его охватил ужас, из-за которого он даже случайно уронил сигарету на пол. Но эльф был настолько поглощён живым и подлинно ярким рассветом, которого уже давно не видел или попросту не замечал, что даже не отразил своей оплошности.
Но несмотря на всю эту чарующую девственную румяность части небосвода, вокруг всё равно было слишком много холодных бездонных теней, возвращающих в унылую и трагичную реальность, полную боли и разочарований.
Глава 6
Радужные сны, в которых было много еды и мягкое облако вместо кровати, оборвались после сильных толчков в бок, а затем и доносящимся эхом из реальности голосом:
— Эрина, вставай. Эрина!
Лениво открыв глаза и всхрапнув, Эрина увидела склонившуюся над ней Рикки, а после отвернулась и накрыла голову подушкой.
— Ещё пять минуток….
— Ты это говорила десять минут назад! Вставай давай, а то не успеешь в душ! Панкрат следит за всеми!
— Этот сраный гусь… ты-то уже сходила?
— Фрида заняла для нас очередь. Наверное, скоро уже подойдёт наш черед, так что вставай!
Эрина, недовольно застонав, сползла с кровати и, взяв всё необходимое, побрела хвостиком за Рикки. Та определенно была жаворонком, если исходить из её счастливого вида и сияющего лица. Эрина же загибалась от утомлённости, будто бы ночью она не спала, а занималась физическими упражнениями. Из-за неудобной койки ещё и спина ныла.
— Слушай, — начала по пути Рикки, — а ты почему всё время во сне треплешься о еде? Ты на диете?
— С чего ты так решила? — Эрина искренне удивилась.
— Ну, ты, когда спишь, всё время приговариваешь что-то в духе: «Бекон. Шницель. Жареная картошка. Макароны с сыром. Шоколадный тортик»… Я за тебя переживаю, ты действительно выглядишь истощённой.
От смущения и обиды Эрина застыла в напряжении, подняв плечи и вжав шею в тело. Довольно часто девушка слышала от других, что она слишком худая, слишком длинная и вообще странная. Всякий пытался её накормить. И каждый раз это было очень обидно. До такой степени, что Эрина невольно начинала скрипеть зубами. Рикки заметила обиду и злобу соседки и поспешила извиниться:
— Прости! Я не хотела тебя обидеть! Лучше пойдём…
— Ага, пошли…
По коридору маршировал Панкрат, аккурат вдоль очереди, ждущей своего времени для утренних процедур. Время от времени он что-то недовольно покрякивал на своём гусином языке и угрожающе шипел на тех, кто стоит недостаточно ровно в очереди. Тех, кто порывался пройти вперёд, нарушая порядок, гусь неистово щипал. Вдобавок к этим своим обязательствам, Панкрат также следил за тем, чтобы в душевой никто не задерживался дольше пяти минут; если такой инцидент происходил в силу чьей-либо наглости или же нерасторопности, гусь мгновенно влетал на своих белых крыльях в ванную комнату, отыскивал нарушителя и с громким гаканьем его выгонял, разбавляя всё щипками за икры и ляжки. У многих девушек за всё то время, что они уже живут здесь, ноги были истерзаны гусиным клювом. Эрине тоже досталось: у неё всё ещё не проходили синяки на левой икре, правом бедре и обеих ягодицах и каждый раз, когда она видела в этих угрюмых, покрашенных дешёвой бледной краской коридорах Панкрата, именно эти синяки начинали болеть сильнее всего из того, что у неё в принципе болело. А таких мест на теле было много.
Но уже за пару недель многие привыкли выполнять утренние ванные процедуры в темпе вальса, разбавляя его изящными побегами от гуся, который также мог посчитать, что ты открыл воду слишком сильно или сделал её слишком горячей.
Эрина сонно глядела на эти будничные представления, пока её из транса не вывели слова Рикки:
— Ужас, и ведь мы там голые, а он туда залетает, когда хочет!
— Он же гусь, — сухо заметила Фрида, которой явно было всё равно на всё то, что тут происходило. — Но он же мужчина!
— Он гусь, Рикки… — продолжала Фрида. — Гусь не находит тебя привлекательной. Разве что только ты не превращаешься в душевой в гусыню.
— А я слышала, что когда-то он был человеком! — Рикки была непреклонна в своей тревоге и стеснении. Фрида вопросительно посмотрела на неё. Эрина уже хотела задать вопрос напрямую, но Рикки её опередила: — Мне рассказывали, что он был инспектором в магмилици, и на одном из заданий нелегалы с таинственными магическими способностями превратили его в гуся, и никто не смог расколдовать его обратно!
Они уже зашли в душевую и начали раздеваться. Фрида закатила глаза, а Эрина искренне удивилась, добавляя от себя:
— Теперь понятно, почему он такой злой.
И тут же её ущипнули за зад, прям в то же самое место, где всё не проходил болезненный синяк, из-за чего Эрина подпрыгнула и взвизгнула. Позади неё шипел Панкрат.
— Простите, но Вы правда злой! — воскликнула Эрина, потирая место укуса.
— ЭРИНА! — испугано вскричала Рикки. Не успела она ничего предпринять, ну или хотя бы подумать над тем, что можно сделать, как Панкрат уже кинулся на Эрину, истерично размахивая крыльями, что из них аж вылетали перья. Эрина же не растерялась: она схватила полотенце, обмотала вокруг себя и побежала прочь, несколько раз поскальзываясь на холодной мокрой плитке, но успевая ухватиться за что-нибудь или кого-нибудь, чтобы не расшибиться в лепёшку. По коридору бежать было уже легче. Главной целью было попасть в любую открытую комнату и закрыться там на какое-то время.
Сердце билось с бешеной силой, шипение гуся за спиной нагнетало ещё сильнее. Эрина боялась обернуться, но её колотило от стойкого чувства, что вот-вот Панкрат цапнет её за пятки. Ещё и полотенце в ходе энергичного бега по коридорам и даже этажам постоянно сползало. Несмотря на то, что в здании были исключительно представительницы женского пола, помимо этого гуся, Эрина не хотела лишний раз заниматься непристойностями по типу бега голышом по общежитию.
К несчастью, Эрина столкнулась в одном из коридоров с девушкой, из-за чего потеряла равновесие и смачно рухнула на пол. Всё тело пробрало тупой болью, в ушах зазвенело. Всё бы ничего, и она бы продолжила корячиться на полу от боли с голой жопой кверху, но Панкрат всё это время не отставал, и, настигнув девушку, он с визжащим шипением вцепился ей в пятку. Эрине удалось вырваться, но в момент, когда она резво вставала, гусь не менее шустро схватил клювом девушку за ягодицу. Эрине только и оставалось кричать от боли, стыда и досады, вертясь туда-сюда в попытках избавиться от чудовищной птицы, висящей у нее на заду.