***
Прошло чуть меньше года. Лето было жарким. Кузнечики стрекотали в траве, пока солнце разогревало воздух и землю. Ветра не было. Духота, пропитанная запахами соков растений и спиленных неподалёку ив, заставляли голову кружиться. На небе ни облачка. Мир казался застывшим в моменте. В моменте, когда Эмбер услышала отнюдь не то, что она хотела бы услышать:
— Какой ещё ребёнок? Ты сошла с ума? Ты чём думала?
Эмбер не получила поддержки от семьи — она была к этому готова, как-никак, это рушило их планы на её блестящее будущее великого учёного. Но он… Адриан её ошарашил. Внутри всё оборвалось, в сердце точно всадили нож. Ком подкатил к горлу, а слёзы невольно навернулись на глазах. Но она держалась.
— Я? Может, мы? Ты тоже участвовал, — осадила она, собрав всю жёсткость в кулак, надеясь поставить нерадивого будущего отца на место.
— Ты знаешь, что с этим делать. У меня всё.
— И ты вот так вот спокойно уйдёшь? Куда ты?
Но Адриан ничего не сказал. Он просто ушёл, оставив Эмбер одну во дворе у дома.
Трава лишь раз еле слышно колыхнулась от едва заметного порыва ветра.
Глава 24
Лёгкость. Невесомость и лёгкость. Ничего вокруг не было, но в то же время было всё. Небо градиентом втекало в то, что с трудом кто-то смог бы назвать землёй. Ощущалась её поверхность как что-то одновременно мягкое и жёсткое, но при этом как то, чего вовсе не существовало — тело парило. Но Она делала шаги. В никуда. Эхо звёзд — Она точно знала, что это, хотя не до конца понимала, откуда — доносилось до её ушей. Если это восприятие можно было назвать слухом, конечно.
Ничего не играло существенной роли, но в это же время всё казалось невероятно важным.
Где она?
Кто она?
Как здесь очутилась?
Воспоминания продолжали убегать прочь, сливаясь вдали с тем, что могло полноправно назвать себя скоплением звёзд. Свет смешивался с тёмной материей, образовывая сверкающие густые облака, парящие и тающие в бесконечности. «Что это всё такое? Что это значит? Откуда я? И кто? Зачем я здесь? Кто меня привёл в этот мир? Зачем он меня привёл в этот мир? Я могу уйти? Я должна остаться? Почему ты молчишь?»
Но ответа не было. Были только потоки золотого света, растекающиеся во мраке бескрайнего холодного ничего. Бесконечная пустота, обрамлённая лишь искажённым восприятием того, кто её видел и ощущал.
Звёзды рождались и умирали. Магия вспыхивала вместе с ними, в их металлических плотных сердцах, а после растекалась в пустоте в вечности.
«Проснись!» — чей-то голос. Голос в пустоте. Он не должен звучать. Голос в сознании? Но это говорила не Она. Она могла только задавать себе и пустоте вопросы, но здесь ей чётко отдавали суровый приказ. И вот снова: «Проснись! Очнись!»
Но кому было дело до её сна? Кому-то есть дело до неё?
Она никому не нужна. Даже самой себе.
***
— Я очень надеялся, что мне показалось, — разочарованно, но всё же умиротворённо проговорил кто-то.
Фил не знал этот голос. Но он казался располагающим и успокаивающим. Звук словно источал свет. Мягкий приятный свет, отдающий тепло в эту холодную неприветливую пустоту.
— Я не думал, что увижу тебя здесь…
— Кто ты такой? — с трудом смог спросить Фил, словно не ощущая ничего, чем бы он мог говорить, будто бы тела не было. Но он точно находился в своей шкуре. Или в чём-то, на неё похожем. Он это он. Хотя собственный голос ему слышался странным: отдалённым, чуть звенящим и чужеродным.
— Не так важно, кто я. Важно, что ты помнишь здесь себя. И осознаёшь. Это Безвременье, Фил.
— Ты знаешь меня?
— Ты даже не представляешь, как хорошо я тебя знаю.
Фил пытался оглядеться, но всё сливалось в один тёмно-фиолетовый массив с проблёскивающими в нём разноцветными огоньками, напоминающими скопления звёзд. Звёзды, которые для кого-то стали взвесью блёсток для перламутровой краски, в основу для которой их все небрежно бросили и начали неторопливо размешивать.
Эльф надеялся заметить того, кто с ним говорил, но ничего. Точнее, никого. Но он ощущал чьё-то присутствие рядом. От этого образа осязаемо разливалось тепло, очерчивающее контуры тела, позволяющее Филу всё ещё хоть немного понимать себя как определённое существо.
— Я помогу тебе. Не бойся ничего. Просто позволь мне дать тебе некоторые знания. Хорошо? — кто-то звучал мягко, приятно, и ему хотелось довериться. Не до конца ощущая даже свои действия, Фил протянул руку вперёд, будто точно знал, что ему кто-то подаст её в ответ. Так и случилось. Что-то горячее, пробирающее до самой глубины осознанного и неосознанного разлилось по границам его восприятия. Сознание будто бы расширилось, звёзды стали ярче, насыщеннее и динамичнее.
Всплеск.
Глаза распахнулись. Но всё было непривычного цвета. Фиалкового. Мир одновременно скользил вперёд времени, но в тот же момент застывал. Все звуки эхом доносились сквозь потоки пространства до ушей Фила. Что-то ещё навязчиво звенело и трещало, как стекло. Осмотревшись по сторонам, эльф увидел, как вокруг него пляшут вихри фиолетовой и золотой магии, будто бы он в центре ни то воронки, ни то торнадо. Но кожа больше не ощущала жара и огня.
Фил посмотрел на свои руки и с ужасом обнаружил, что это совсем не то, что он привык видеть всю свою жизнь. Он больше напоминал изваяние из магической материи, нежели человека или эльфа. Концентрация энергии придавала ему относительно узнаваемый вид, но Фил всё равно оставался фиолетовой магией, внутри которой, судя по всему, не было ничего: ни костей, ни органов.
Чем же он стал? Тем же, чем стал их враг, вторгнувшийся в столицу? А значит, неужели он может с ним сразиться? — Фил! Фил! — Это был голос его матери. Фил сразу узнал его и обернулся на зов. Вслед за ним магия махнула волной, рассекая землю по спирали. Рефлекторно эльф закрылся от разлетевшихся во все стороны брызг расплавленной земли. — Ты пришёл в себя! — Шарлотта звучала очень радостно. Из этого он сделал вывод, что она в относительной безопасности и ей пока ничего не угрожает.
«С тобой всё в порядке?!» — его голос звучал для него странно. А звучал ли вообще?
— Не переживай. Нас защитил от тебя Турмалин!
Тот розовый дракон. Фил испытал облегчение. Но в действительности проще ему не стало: переваривать происходящее вокруг и то, что творилось с ним, было непросто. Ещё и эта фраза: «Защитил от тебя». От неё эльфу стало не по себе, даже мерзко от себя.
«Что за херня происходит?!» — пытался узнать он, продолжая звучать странно: протяжным многоголосым эхом. Вдруг — какие-то помехи. Помехи! Фил обомлел: ему в голову словно поместили дребезжащее радио, которое всё никак не могли настроить и поймать волну. Белый шум сливался со скрипучим треском магии. Ощущал он это так, словно прямо сейчас к нему в голову пытаются забраться.
«Я не думал, что это возможно», — с ним заговорил Меридиана. Фил даже почувствовал, как вспыхнул ярче от злости. «Ублюдок. Проваливай отсюда нахуй и отвали от Эрины!»
«Как же? Она теперь со мной. Она должна быть со мной».
«Ты что несёшь, придурок?!»
Треск. Связь пропала.
«Вот урод. Отключился от разговора. Ссыкло!» — выругался Фил.
Вдруг — ещё один знакомый голос:
— Товарищ маршал! Товарищ маршал! — это кричала Мариэн где-то вдали. Нельзя было сказать, что Фил её слышал: он будто бы именно ощущал всё происходящее вокруг него. Он даже чувствовал, как она бежит по земле, в спешке спотыкаясь. И чувствовал, как её тело обдало жаром.
— Оставайся там, — Шарлотта немедля отозвалась. — Докладывай так. Громко!
— Товарищ маршал, феникс Меридианы слился с курсанткой ВМА, а после этого обратил капитана Либкнехта в дракона. Он сейчас сражается с ним.
Ужас и недоумение, как молнией с неба, ударили в Фила, вызвав в нём самый сильный гнев, который он когда-либо испытывал. От этого мощного чувства магия сгустками сползалась к нему, концентрируясь и нагнетая энергию в воздухе. Даже земля под ногами пропиталась пурпурной материей.