Владлена пошла по своим делам, и в этот момент Кинан вышел из портала. Его синие глаза мгновенно сосредоточились на Лимос:
– Зачем звала? – спросил он вместо приветствия.
– Я тоже рада тебя видеть, – невнятно пробормотала она. – Пойдем, хочу что-то тебе показать. Возможно, это как-то поможет.
Ложь приятной волной задела все центры удовольствия, вызвав легкое головокружение.
Кинан чертыхнулся, но вошел с ней в Хэррогейт. Поскольку он был под защитой ангелов, очень немногое могло ему навредить. Но ее совсем не удивило, что он не решался войти в гробницу.
– Если это ловушка...
– Нет. – Но все же она могла понять его беспокойство. Она привела его в запечатанную гробницу, и если она откроет портал и исчезнет, оставив его там, он будет заперт в склепе, пока друзья не найдут его... что может случиться очень, очень не скоро.
– Взгляни на этот каменной ящик. Это хранилище Эгиды. Я нашла его, когда искала свой агимортус.
Адреналин молнией пронесся по ее венам и, в какой-то момент, ей пришлось успокаивать дыхание, приглушая этот всплеск эмоций. Прошло уже очень много времени, когда она кому-то врала в таких размерах, так давно она ощущала запретную дрожь возбуждения, что уже почти забыла как это здорово.
Нарисованные весы на ее лопатке существенно качнулись в сторону зла, напоминая о серьезности того, что она только что сделала. Чем больше весы будут наклоняться в сторону, противоположною добру, и оставаться в этом положении, чем более низкие поступки она будет совершать, тем меньше ее будет заботить все, кроме нее самой.
Дальше станет только хуже – чужие страдания будут приносить радость и удовлетворение. Она начнёт голод только развлечения ради, и все что для этого потребуется – одно прикосновение.
Ей достаточно пальцем коснуться любого человека, и неважно, сколько он будет есть, начнет медленно иссыхать от голода, а все кто будут рядом с ним – разделят его участь.
И наблюдая за всем этим, она будет смеяться. На ее фоне Мор покажется жалким бойскаутом.
Будь ты проклят, брат.
Кинан тихо, как кошка, подкрался к ящику и опустился около него на колени. Мор оставил его открытым, сдвинув тяжелую крышку в сторону. Оценивающий взгляд Кинана пробежался по символам Эгиды, выбитых на верхней плите, и он очень осторожно поднял одну из монет, находящихся внутри, аккуратно стерев с нее пыль пальцем.
– Что это за вещи?
– Я не знаю. Некоторые из них могут быть заговорены, или использовались в каких-то ритуалах... Я не уверен. Мы должны их изучить. – Он перевел свой взгляд на нее. – Ты древняя... ты встречала что-то подобное?
Древняя?
– Я отдаю предпочтение термину "искушенная жизнью", и нет. Я никогда такого не видела. – Ложь послала разряд удовольствия по всему ее телу. Смешно, как неправда может подарить ей физическое удовлетворение, в тоже время, терзая разум. Какая-то маленькая ее часть надеялась, что Кинан не попадется на удочку, в то время как эйфорическое покалывание зажгло каждое нервное окончание.
– Вы часто находите такие затерянные сокровищницы Эгиды?
Какой бы у Мора не был план, он мог зависеть от правдоподобности ее истории, того, насколько они поверят в случайность находки спрятанного сокровища.
– Время от времени, – сказал Кинан, – записи теряются, а местонахождение таких склепов стираются из памяти. В других случаях, кому-то отдаются приказы впопыхах, например, быстро спрятать какую-то ценность, и исполнители внезапно умирают, не успев раскрыть место тайника. Поэтому, да, есть большое количество таких мест, про которые мы знаем, но никак не можем найти. Или, наоборот, натыкаемся на хранилища, о существовании которых даже не подозревали. С приближающимся апокалипсисом, такие находки возникают в рекордном количестве.
– Потому, что вещи, однажды спрятанные, будут найдены, когда приблизится день Страшного Суда, – пробормотала Лимос, цитируя древнее предсказание Эгиды, встретившееся ей еще до расцвета христианства.
– Точно. – Кинан провел пальцем по одному из украшений, декорировавших низ сокровищницы. – Когда настанет Судный день – тайное станет явным.
Тайное станет явным. Лимос совсем не понравилось, как это прозвучало. Она закрыла глаза, стараясь блокировать свое прошлое, хотя это плохо ей удавалось.
С того момента, как она покинула Шеул, она обманула очень многих. И как бы она не хотела предупредить Кинана про находки, к которым его привела, она не могла. Слишком многое поставлено на кону.