Он склонил голову на бок и наблюдал за ней так долго, что она начала нервничать.
– Что? – наконец спросила она. – У меня еда засохла на лице, или что-то еще?
Эрик засмеялся, а потом посерьезнел:
– Я рад, что ты мне рассказала.
– Ты меня не ненавидишь?
Крохотное расстояние, разделяющее их мгновенно сократилось и он опустил голову, мягко касаясь ее губ своими.
– Вот тебе мой ответ, – сказал он, чем несказанно удивил ее. – Я думаю, тебе следовало обо всем рассказать братьям, но я могу понять, почему ты этого не сделала. Есть вещи, о которых не знает даже Руна.
– О чем именно?
Он медленно выдохнул:
– Например то, что я продал душу Погребальному Апостолу, чтобы спасти ей жизнь, – он зажмурился, но это действие не смогло скрыть от нее его боль. – Она столько перенесла, и во многом винила себя, пока Тень не избавил ее от этого чувства, – Эрик медленно открыл глаза. – Я не могу рассказать ей об этом. Она опять станет казнить себя.
– Как Тень убрал ее чувство вины? – Она бы, и сама не против использовать чуточку такой магии.
– Поверь мне, ты не захочешь это услышать, – скривился он. – Есть вещи, которые я не хочу знать о своей сестре.
– А. Ты про секс.
Хорошо, она уже перехотела использовать эту чудо-терапию. Только не с Тенью. Но вот если Эрик захочет с помощью секса избавить ее от вины, это уже будет совсем другой разговор.
– Что-то вроде этого.
Вроде этого? В ее словарном запасе не было такого понятия, как "слишком много информации", но Эрик, видимо, не хотел задумываться о некоторых эпизодах из жизни своей сестры.
– На счет Руны...
Она затронула тему, на которую не очень хотела говорить, но, впервые в жизни, она чувствовала, что сможет. Сможет рассказать о том, что натворила, не боясь, что ее возненавидят.
Реакция Эрика на правду о ее прошлом (хотя он не знал еще самого худшего) придала ей уверенности и желания облегчить совесть, и не важно, что только для него.
– На Шеулике нет такого понятия, как "извини", – начала она. – Так что я росла без него. Однажды, когда я пыталась подобрать правильные слова, того, кому я собиралась их сказать жестоко наказали. С тех пор мне трудно просить прощения, поэтому, пожалуйста, поверь мне, когда я говорю, что мне действительно жаль, что стерла тебе память. Я не имела права этого делать.
– Да, не имела, – его голос звучал строго, но не озлобленно. – Но я понимаю, почему ты это сделала. Ты хотела меня защитить, так же, как и тогда, когда предложила выменять мою жизнь на свою свободу и отправиться к Сатане. – Его большая грудь вздымалась от глубоких вдохов, когда он потянулся и погладил ее щеку. – Только пообещай, что не сделаешь этого снова.
Лимос улыбнулась, хотя ничего смешного во всем этом не было:
– Чего именно не сделаю?
– И того, и другого. Ублюдок тебя не получит, – зарычав, он перестал ее поглаживать, и его рука сжалась в кулак, будто он готовился вступить в схватку с ее женихом. – Нет такого, чего нельзя изменить. Должен быть способ разорвать твой контракт.
Она фыркнула:
– Ну конечно. Ты можешь лишить меня девственности.
О, она говорила не серьезно, но лишь одна мысль об этом заставляла ее страстно желать этого. Лимос отчаянно хотела почувствовать Эрика на себе, занимающегося с ней любовью, как и должно быть между мужчиной и женщиной. Чувствовать его между своих бедер, ощущать сокращение его мышц, видеть. как его кожа покрывается испариной... Господи, она могла только представить, в какие дали он бы ее унес.
– Да, только вот в этой лазейке, освобождающей тебя от договора, есть одна чертовски неприятная загвоздка, – нахмурился он. – Подожди-ка, как ты говорила можно снять твой пояс верности?
– Никак. И некем, кроме моего мужа.
Эрик задумался над этим.
– Заклинание связывает пояс и контракт... какие точно слова там использованы? Там говориться "муж", или Сатана?
– Муж. – Хрипло выдохнула она. – Но контракт составила Харвэстэр. Она бы не оставила такую лазейку. – Лимос прошлась по всей длине террасы, ее голые ступни не издавали ни звука, хотя ум работал как старая пишущая машинка, в попытке разобраться в брачном контракте и неудаче с Избавлением. Она была уверена лишь в одном – ей нужна помощь. – Мне надо поговорить с Ривером.
– Ваши Наблюдатели часто исчезают?
– Иногда. Но когда мы по-настоящему в них нуждаемся, они приходят. Аресу и Тану не повезло, но я попытаюсь. – Она остановилась в дальнем конце террасы и закрыв глаза начала взывать к Риверу в своем уме.
"Ривер, наш Небесный Наблюдатель, мне требуется твое присутствие".Лимос повторяла официальные слова призыва, а потом добавила "Типа, сейчас". "У нас проблемы, Риви-Виви".