Солнце стояло почти в зените. На небе не было ни облачка. Единственными заметными живыми существами были большие летучие насекомые, птицы примитивных видов и несколько мелких и крупных млекопитающих. По крайней мере последние походили на млекопитающих, ибо были покрыты мехом. Самые крупные были похожи на летучих мышей с размахом крыльев до восьми метров и с мордами гончих собак, но крики их скорее напоминали вопли мартышек. Они были слишком тяжелы, чтобы постоянно обитать на деревьях, и их перепончатые лапы свидетельствовали, что в качестве посадочной площадки они используют водную гладь. Ближайшее озеро находилось в пятидесяти километрах, и, значит, эти летучие собаки могли летать невероятно далеко. Они ныряли вниз, хватали мелких птиц и зверьков и поедали их на лету.
Хотя колышущаяся зеленая поверхность издали казалась совершенно безжизненной, вблизи становилось заметно, что жизнь здесь так и кипит. Прямо под кораблем летали, ползали, бегали или прыгали по широким темно-зеленым листьям разнообразные насекомые и какие-то создания трудноопределимого вида. Листья этого великанского дерева напоминали огромные чаши из плотной кожи. Не то чтобы крона дерева кишела обитателями, но все же была населена.
И это все там, где верхние ветви дерева были открыты вольному воздуху. А что же делалось на нижних уровнях?
Лучи сканеров не проникали дальше чем на глубину нескольких метров.
Нуоли, глядя на увеличенное изображение на экране, промолвила:
— А ведь листья внизу, и вообще все, что растет ниже верхнего слоя, должно было умереть от недостатка солнечного света. Определенно…
— Что? — переспросил Рамстан.
— Определенно, этот слой не может быть таким толстым, как выглядит. По крайней мере повсюду, тут и там, солнечные лучи должны проникать вглубь.
Кто может жить там, внизу, кроме бледных, слепых, лишенных разума созданий, ползающих во мраке?
Но если «дерево, стоящее не одиноко» значит хоть что-то, то подразумевается наличие под ним обильной жизни. Оно возвышается над другими на тысячу метров. Круг, образованный его ветвями на уровне вершин соседних деревьев, достигает десяти тысяч метров в диаметре. Извне в круг проникают только самые кончики веток других деревьев, и внизу видны связующие ветви.
— Материнское дерево? — пробормотал себе под нос Рамстан.
Солнечный свет поблескивал на колышущихся листьях, как будто они были сделаны из слюды. Не было заметно никаких признаков угрозы либо опасности. Однако Рамстан чувствовал, что под этими листьями таится что-то зловещее. Не то чтобы следовало ожидать нападения хищников или ядовитых рептилий. Скорее нечто такое, что невозможно представить заранее, что выше понимания человека.
Неведомое всегда наводит страх. Человеческое' сознание устроено так, что все непонятное вызывает опасение, вне зависимости от того, насколько оно действительно опасно. С другой стороны, неведомое всегда манит. И даже в самом страхе есть нечто влекущее. Люди — очень многие люди — любят испытывать страх — до определенного предела. Возможно, основой этого является возможность испытать свою храбрость. Нет, это не единственная основа. Любопытство, обезьянье любопытство толкает людей к неизведанному.
Однако данная ситуация отличалась от всех, в какие прежде случалось попадать Рамстану. Он всегда чувствовал, что способен справиться с любой неожиданностью. Но сейчас… Там было что-то… что-то столь огромное и могущественное, что он чувствовал себя очень маленьким и слабым… нет… он не должен думать так. Даже самые маленькие и слабые существа обладают силой и гордостью.
— Кроме того, — сказал он вслух, — я — Рамстан!
Нуоли, стоявшая рядом с ним, вздрогнула и спросила:
— Что?
Сузуки тоже смотрела на него с удивлением.
— Ничего, — ответил Рамстан. — Ничего. Итак… он — Рамстан. И что же? Он уникален, но таковы и все разумные создания. Точно так же, как, к слову, любое дерево из миллионов столь похожих с виду деревьев на этой земле. Отличие было в том, что он обладает разумом и самосознанием. У него есть свое «я» или ряд этих «я», именуемых Рамстаном, и этот Рамстан представляет собой уникальное сочетание тела и сознания, отличное от любого другого индивидуума. Никто больше не имеет такого набора. Даже Бог. Бог может знать каждого разумного, может даже полностью разделять его сознание и подсознание. Но даже Он не может быть этой личностью. Здесь положен предел могуществу Бога. Что означает — поскольку Бог по определению всемогущ, — что Бог не есть Бог. А посему определение необходимо пересмотреть.