Игорь Сергеевич что-то быстро писал в своём блокноте-еженедельнике, когда зазвонил зелёный телефон. Это был его домашний телефон. Серебренников не любил, когда родные звонили ему в рабочее время. Правда, оно было рабочим всегда. Но на этот раз он с удовольствием снял трубку.
- Да, я слушаю.
- Ты совсем скрылся от нас. Дети не видят тебя целыми месяцами.
Это была истинная правда. Вот уже почти три месяца, как он находится в служебной командировке. Но это только так говорится. По существу он находился на самой обыкновенной войне...
Стоп! Почему на войне?.. Он же в Кремле... Наверно, он опять вспомнил Афганистан и Чечню. Теперь это наверняка не пройдёт никогда. Ему и так почти каждый день снится Лёшка Соколовский и тот злополучный "дух", который налетел на его знаменитую финку...
Да, недаром говорят, что фронтовик забывает войну только со своей смертью. А такое выражение как "искалеченная душа" может полностью понять только тот, кто воевал... или потерял всех своих родных.
- Прости, Люда. Всё это время был чрезвычайно занят. В каждую минуту - три срочных дела. Порой не знаешь, за что и хвататься. И каждое кажется самым важным... Как дети? Что нового у тебя? Вы все здоровы? Чем занимается моя любимица? Как чувствует себя наш молодой Геракл?
В трубке послышался приглушённый смех супруги.
- Ты задал так много вопросов, что я даже не знаю с чего и начать.
- Начни с детей.
- Хорошо... Сергей стал чемпионом Москвы по самбо в своей возрастной категории.
- Молодец... В пятнадцатилетнем возрасте мои успехи были намного скромнее. Далеко пойдёт, пока... мама не остановит.
- Как же, его остановишь. Вчера опять поспорил с преподавателем истории и схлопотал трояк.
- Ничего, иногда это полезно. Он же у тебя отличник... этот твой любимчик.
- Не остри, Игорь. Зато твоя любимица совсем сошла с ума. Она даже на лицо посерела. Совсем не хочет выходить на улицу, даже на несколько минут. Вчера заявила мне, что её любимая погода - это дождь. В такую погоду, видишь ли, ей очень хорошо учится. Вот и сейчас сидит, запершись в своей комнате, и зубрит своё наилюбимейшее Римское Право.
- Дашка всегда была человеком логического мышления. Надеюсь, она также продолжает руководить тобой и Сергеем.
- Сергей от неё уже сбежал. Поэтому мне приходится отдуваться за двоих.
- Ничего, Люда... скоро они разлетятся в разные стороны, и тогда ты будешь плакать, что тобой некому руководить.
- Вот как раз этого-то я и не боюсь, так как к тому времени у меня снова появишься ты.
- Я очень тихий человек, Люда.
- Если, конечно, раньше Дашка не притащит нам своих будущих "шумных" детишек.
- Я об этом только и мечтаю.
- Ну что ж, тебе мечтать можно, а вот заниматься внуками придётся, я думаю, в основном мне. Слава Богу, до этого ещё далеко.
- А что, Дашке скоро двадцать. Думаю, это время уже не за горами.
- Тьфу-тьфу-тьфу... Чур тебя, чур... Об этом ещё очень рано говорить.
- Эх, Людмилочка, и не заметишь... как время пролетит.
- Оно и так несётся... как реактивный самолёт.
- Ты не болеешь, Люда?
- Да разве вы дадите, негодяи! С вами и присесть-то некогда, не то чтобы...
- Извини, Люда, но меня уже ждут. Целую вас крепко-крепко. Мою любимицу поцелуй от моего имени отдельно... Юному чемпиону - мои поздравления.
- Да уж, свою любимицу ты, конечно, не забудешь... Береги себя, Игорь... Не лезь под пули. Ладно, целую... Пока.
- Пока, - только успел произнести Серебренников, как в ту же секунду в трубке раздались короткие ноющие гудки.
"Вполне нормальный разговор, - подумал про себя Серебренников. - Только причём тут выражение "не лезь под пули?" Что она имеет в виду? Пули киллеров или...".
VII
Серебренников подошёл к окну, посмотрел в хмурое, закрытое свинцовыми тучами небо и на несколько минут задумался. Затем он улыбнулся и потёр ладонью начавшую обрастать жёсткой щетиной щеку - Игорь вспомнил, как впервые встретился со своей будущей женой.