- А где вы так хорошо научились говорить по-русски?
- В Лэнынграде. Я там шэст лэт учылся в уныверсытэтэ... Ну, надумал?
- Для того чтобы предать Родину, мне лично двух минут недостаточно.
- А сколко тэбэ надо?
- Года три-четыре.
- Нычего, дорогой, этот срок мы сэйчас значытэльно умэншим.
Бородач что-то быстро сказал своим нукерам на дари, и те тут же подтолкнули к нему совсем молоденького солдата лет двадцати, раненого в ногу.
Пинком поставив солдата на колени, бородач схватил его за волосы и одним неуловимым движением полоснул по шее своим кинжалом. Парнишка продолжительно захрипел; из обеих сонных артерий ручьём хлынула алая кровь; его голубые глаза закатились, и через несколько секунд его взгляд остановился на невидимой зафиксированной точке.
Бородач брезгливо оттолкнул от себя труп и снова посмотрел на Серебренникова.
- Сколько врэмэни тэбэ потрэбуется тэпэрь? - спокойным голосом произнёс "дух", неторопливо обтирая окровавленный кинжал о гимнастёрку только что зарезанного им солдата. - Можэт быт, дэсят мынут будэт достаточно?
- Вполне, - хриплым голосом произнёс Игорь, автоматически посмотрев на его жилистые волосатые руки. "Этот, не задумываясь, перережет всех наших ребят... Что же делать... что же делать?"
- Врэмя пошло, - засмеявшись низким хрипящим голосом, выдавил сквозь зубы бородач и кинул быстрый взгляд на свои золотые часы.
Серебренников тяжело присел на тёплый камень и, не глядя на бородача, спокойно спросил:
- Закурить есть?
На удивление ему протянули пачку настоящего "Кэмэла". Пока он неторопливо курил, с наслаждением вдыхая в себя ароматный дым, "духи" заставили двух наших солдат отнести зарезанного паренька наверх и скинуть в пропасть.
"Надо обязательно запомнить этого убитого солдата, - автоматически щёлкнуло у Игоря в голове. - Его фамилия, кажется, Батраков. Если останусь в живых, обязательно отправлю родителям письмо и расскажу как мужественно он погиб".
Неожиданно прозвучал голос бородача:
- Врэмя вышло. Эй, там, давайтэ суда второго барашка.
Когда он перевёл свою фразу на дари, толпа глазеющих "духов" злорадно заржала и восторженно закричала: "Аллах акбар!".
В этот миг Серебренникову вдруг показалось, что он отчётливо слышит приглушённый звук приближающей "вертушки". "Наверняка звуковые галлюцинации", - вяло подумал он, но всё-таки стал медленно поворачиваться в сторону донесшегося шума.
Развернувшись на месте полностью, он, наконец, увидел его. Вертолёт был ещё далеко, километрах в двух. Душманы, кружком сидящие на земле, мгновенно повскакали со своих мест, но бородач оставался совершенно спокойным.
- Вы что, нэ слышали моего прыказа? - раздражённо прикрикнул он на остальных и махнул рукой, злобно сверкнув белками своих глаз.
Душманы мигом помчались выполнять его приказание.
Вторым оказался старший сержант - высокий, светловолосый красавец Ваня Богатырёв с орденом "Красной Звезды", вызывающе блестевшем на его выцветшей гимнастёрке.
Внешне он казался совершенно спокойным. Прищурившись, сержант с улыбкой смотрел в синее небо с редкими перистыми облаками, проплывавшими как раз над склоном горы, и, как показалось бы со стороны, совершенно никого не замечал.
Бородач твёрдым шагом подошёл к Ивану и вынул из ножен свой кинжал. В этот момент Серебренников, разбежавшись, прыгнул на спину бородатому "духу", стараясь сбить его с ног. Отчасти это ему удалось. А отчасти, - это потому, что, сильно ударившись теменем о скалу, "дух" несколько секунд постоял неподвижно с окровавленной головой и только затем бревном рухнул на землю лицом вниз.
За спиной Серебренникова прозвучала длинная автоматная очередь. Игоря сильно обожгло в бедро и оба плеча, и через мгновение он потерял сознание. Он уже не видел как наш лётчик, сидящий в "вертушке", наконец, услышал выстрелы и, резко развернув послушную машину, стал поливать скалу и окружающее её пространство свинцовым дождём из крупнокалиберного пулемёта...
...В том бою их выжило только четверо.
Воспользовавшись суматохой, Лёха схватил автомат убитого "духа" и, взвалив на себя Серебренникова, понёсся к той самой каменистой площадке, расположенной у самой пропасти.
"Вертушка" повисла прямо над ними, выкинув трос с двумя поясами на конце.
Рядом с Соколовским оказался тот самый, удачливый старший сержант Ваня с орденом на груди. Экономно отстреливаясь от наседавших душманов, Лёшка приказал сержанту пристегнуть к одному поясу лейтенанта Серебренникова, а к другому пристегнуться самому. Богатырёв попытался возразить, но Соколовский наставил на того дуло автомата и, грязно выругавшись, крикнул, что немедленно его расстреляет за невыполнение приказа.