Со временем выяснилось, что и неприятель понёс ощутимые потери: в трёх местах нашими ребятами были обнаружены следы крови в виде небольших лужиц... и труп одного боевика, - видимо, араба или турка. Он был крупный - килограммов под сто, высоченного роста, с крючковатым носом и длинными, чёрными, как смоль, грязными слипшимися волосами. На убитом было армейское камуфляжное обмундирование американского производства. Скорее всего, его оставили лишь из-за того, что он не был чеченцем, и поэтому хоронить иностранного легионера было всё равно где... и кем.
Игорь Сергеевич был без сознания и не подавал никаких признаков жизни, если не считать ритмично пульсирующей, отчётливо видимой под кожей виска, маленькой, синеватой жилки-артерии.
Ранения были очень тяжёлыми: одна из пуль задела левое лёгкое, а вторая, в области левого виска, хотя и прошла по касательной, но всё-таки основательно повредила кость. Вероятнее всего, был повреждён и мозг, так как таких раненных Чернов видел уже неоднократно и часто слышал от врачей этот неутешительный предварительный диагноз.
Александр повторно наложил Игорю Сергеевичу повязки на голову и на грудь и сделал обезболивающий укол промедола, взятого из индивидуальной аптечки Серебренникова.
...Вертолёт прилетел лишь к утру, когда яркие лучи восходящего солнца сначала позолотили верхушки белоснежных гор, а затем превратили их в серебристые с постепенным переходом в белый цвет.
Чернов помог донести носилки с Игорем Сергеевичем до "вертушки", осторожно поцеловал того в губы и, отвернувшись от солдат, тайком смахнул с обветренной небритой щеки набежавшую слезу, появившуюся, видимо, от колючего встречного ветра.
Неуклюже пошатываясь, вертолёт стал медленно отделяться от жёлто-бурой травы. Несколько секунд он уверенно постоял на высоте 10-15 метров и вдруг, резко накренившись, стрелой понёсся в долину, над которой причудливо клубился серовато-синий туман. Через тридцать секунд "вертушка" исчезла из виду, постоянно отстреливая в сторону тонкие огненные струи.
* * *
...Серебренников уже вторые сутки был без сознания.
В МПХГ Ханкалы медики всё же решились на экстренную операцию - декомпрессивную трепанацию черепа, так как состояние подполковника значительно ухудшилось, и дальнейшее ожидание могло привести к необратимым последствиям.
Было заметно, что молодой майор медицинской службы - на первый взгляд ему можно было дать лет 27-28, - врач-нейрохирург, очень волнуется и суетливо подсказывает остальным самые прописные истины. Но никто из медицинского персонала полевого госпиталя не обращал на это никакого внимания, так как врачи из ОМО менялись очень часто, и у каждого был свой стиль и темперамент... уже не говоря о настроении.
- Воск не забыли подготовить?
- Нет, не забыли, Юрий Викторович.
- А анестезиолог готов?
- Да, - спокойно ответил анестезиолог, в третий раз проверяя запасной аппарат "Фаза" и дефибриллитор.
- Можно начинать? - нетерпеливо спросил нейрохирург, вновь пристально взглянув на анестезиолога и похлопывая перчатками.
- Пожалуйста, Юрий Викторович.
- Скальпель и салфетку... пожалуйста, - чуть раздражённым голосом произнёс хирург, забыв отчество операционной сестры.
Чётким и уверенным движением он рассёк кожу точно до апоневроза - почти от одного уха к другому. Анестезиолог и старшая медсестра мгновенно переглянулись, одновременно почувствовав уверенность хирурга в своих силах.
- Андрей Евгеньевич, прижмите, пожалуйста, рану ладонями, так как это кровотечение иначе пока не остановить... да и времени нет... Дайте распатор.
- Даю.
- Фрезу с пикообразным наконечником... А теперь с шарообразным. Кусачки Дальгрена... Воск... Замазывайте повреждённую кость со всех сторон, как пластилином... Отлично... Помойте рану из груши... только осторожно... Сушите, пожалуйста... Ещё сушите... Посмотрите, Андрей Евгеньевич, - заметно потеплевшим голосом произнёс хирург, обращаясь к ассистенту, совсем ещё молоденькому лейтенанту медицинской службы, видимо, только что окончившему Военно-Медицинскую Академию им. С.М. Кирова в Санкт-Петербурге. - Вот она, чертовка, - эта злополучная косточка, повредившая твёрдую мозговую оболочку. Можно предположить, что и мозг повреждён... Так, промываем эпидуральную гематому (сгустки крови, находящиеся над твёрдой мозговой оболочкой). Удаляем костные отломки и сгустки крови... Отлично... Вот теперь я вижу дефект твёрдой мозговой оболочки очень хорошо. Кровотечение уже прекратилось... Скальпель, пожалуйста... Делаем крестообразный разрез твёрдой мозговой оболочки... А-а-а, вот она родная, артерийка моя дорогая... Затромбировалась... Вот только надолго ли... "Москит" (зажим для пережатия артерии или вены)... Уф... Дайте прошиться атравматикой. Если можно - пять нолей (номер атравматической иглы с нитью). Прошиваемся... Перевязываемся... Очень хорошо... Тщательно промываем субдуральную гематому (сгустки крови, находящиеся под твёрдой мозговой оболочкой и давящие непосредственно на ткань мозга). Замечательно, всё сухо. Ещё раз промываем рану цефазолином на физрастворе... Ставим дренаж... Осторожно зашиваем кожу... Йод на кожу... Девочки, - обращаясь к операционным сёстрам, уже совсем ласковым голосом спросил хирург, - асептическую повязку в виде "чепца" сможете наложить?