...Через полчаса они пришли назад ошеломлённые и пристыженные. Серебренников тогда превратил всё в шутку, на какое-то время успокоив Людку - тем более что об этом эпизоде больше так никто и не узнал. Она долго на него дулась и только во время последнего совместного похода по Саянам не только простила ему всё, но и втрескалась, как говорят, в него окончательно.
...На этот раз они решили не спускаться по снежнику, а попросту с него скатиться, подстраховываясь ледорубами. Сначала поехали Вовка с Игорем. Когда скорость превышала допустимую, они осторожно тормозили ледорубами и этим действием плавно снижали её до нулевой.
Ребята преодолели метров пятьдесят, когда на бешеной скорости их обогнала Людка. Игорь заметил, что она несётся точно на острый ледяной торос, возвышающийся прямо над трещиной. Он едва успел ухватиться за страховочную верёвку, которая волочилась за Литвиновой метров на десять. Скорость вновь начала увеличиваться. Накинув узел Людкиной верёвки на ледоруб, Серебренников со всей силы воткнул его в снег. А так как сам Игорь был без страховочной верёвки, то дальше понёсся только он один.
Расколов вибрамами острый торосик, Серебренников вылетел на трещину. Но в последний момент он всё-таки успел зацепиться за край и этим несколько смягчил своё падение. На его счастье трещина оказалась неглубокой, - всего каких-то пять метров. Да и милая гитара, окончательно жертвуя собой, спасла ему несколько рёбер... и, возможно, не только их. Но и этой высоты Игорю с лихвой хватило для того, чтобы прилично вывихнуть себе голеностоп, сломать два ребра и ободрать всё тело, уже не говоря о многочисленных ссадинах и обширных кровоподтёках.
Людмила ухаживала за ним - не хуже родной матери - до конца маршрута, так как прекрасно понимала, что на этот раз Серебренников спас её от верной гибели. После приезда в родной город Литвинова призналась ему в своих чувствах уже по-настоящему, решив на время усмирить свою гордыню.
Они очень толково поговорили. Игорю было страшно неудобно, так как на сей раз он предстал перед нею в роли какого-то Дон Жуана, брезгливо отказывающегося от такой великолепной красавицы. Тут-то Серебренникову и припомнили "его писаную красавицу жену", из-за которой он отказывается от Литвиновой, готовой пойти за Игорем хоть на край света даже в качестве обыкновенной любовницы. Он ответил ей категорическим отказом и искренне просил не обижаться. Протянув Людке руку, Игорь тихо пробурчал:
- Людочка, ты необыкновенный... прекрасный человек и замечательный товарищ. Я бы очень хотел, чтобы мы на всю жизнь остались лучшими друзьями.
- Пошёл ты к чёрту, остолоп несчастный! - в слезах выкрикнула Людка и навсегда выпорхнула из его гостиничного номера, где он тогда остановился долечиваться после похода... чтобы предстать пред своей писаной красавицей "в полном расцвете сил и творческого таланта".
В конечном итоге Серебренников не обнаружил себя в списке туристов, выполнивших норматив мастера спорта. Это Литвинова "подложила ему свинью", - так сказать, мстила.
Встретившись с Игорем в коридоре турклуба, Людмила высказала ему свою обиду прямо в лицо:
- Ну что, Серебренников, растаяло твоё звание мастера спорта, как прошлогодний снег?
На что он ей ответил, также смеясь и балагуря:
- Ничего, рыбка моя, даже если я останусь КМСом, то от этого хуже не стану.
Они встретились вновь только через пять лет. Произошло это совершенно случайно. Игорь только что выписался из окружного госпиталя после тяжёлого ранения и, получив положенный отпуск, на новеньких костылях ковылял к троллейбусной остановке. Пропустив всех, Серебренников долго пытался запрыгнуть в переполненный салон, но у него ничего не выходило. Какая-то подбежавшая женщина толкала его в спину, нетерпеливо приговаривая:
- Давай, солдатик, залезай быстрее, а то не успеем!
В конце концов, дверь захлопнулась, и троллейбус медленно отъехал от остановки. Женщину это обстоятельство искренне огорчило, и она принялась со злостью в голосе выговаривать Серебренникову:
- Ну, что же ты, чёрт неуклюжий!.. Теперь вот стой тут из-за тебя ещё минут...
Услышав смех и покашливание, женщина рассердилась не на шутку, продолжая в обычной "русской манере" выражать свою злость и обиду, накопленную после тяжёлого рабочего дня.