Госпоже Улве Хант, повелеваю выдать содержание в размере двух третий моих финансов, передать ей весь доход от двух кожевенных мастерских, трех таверн, расположенных вблизи Ковира и одной оружейной мастерской. Со своим наследством она имеет право делать все, что считает нужным.
Аксара Хидай освобождаю от обязанностей договора, с этой минуты и до конца его жизни, он освобожден от всех условий, и является свободным человеком, со свободным выбором и волей.
Благословение на брак Хидай и Хант даю. Желаю им счастья и процветания, детей и здоровья…»
Дальше было еще много чего, но не разбираясь в делах Его Светлости, я мало поняла, о чем идет речь, решив, что лучше передать этот документ знающим людям, которые выполнят поручения лорда.
В конце стояла размашистая роспись, в которой угадывались буквы «С» и «Т», и оттиск тяжелой печати.
— Похоже, это завещание.
Хьюго, заглянув через мое плечо, бегло пробежался взглядом по маленьким квадратным буквам, и усмехнулся.
— Вопрос отпал сам собой. Ты свободна Улва, и Аксар тоже. Его Светлость все продумал.
— Спасибо, господин Ворон, — я присела, погладив пернатого по черному крылу. — За все спасибо. И родителям моим передайте благодарность.
— Кар! — крикнул он, и оторвавшись от земли, улетел, скрываясь в тучных облаках над головой.
— Все будет хорошо, Хьюго.
— Я верю в это не меньше, чем вы, госпожа Хант. Только бы…
— Что?
— Нет, ничего, — улыбнулся он, глядя в пустоту на горизонте. — Пойдем в дом, Улва. Ночь уже близко, холодает. Аксар не простит меня, если я застужу его сокровище.
От того, что Хьюго считал меня сокровищем Аксара, в душе потеплело, и я легкой походкой вернулась в дом, проверяя, как любимый себя чувствует.
Цвет его лица стал ровнее, куда более здоровый, чем раньше, и он устало открыл глаза, впиваясь в меня черными омутами.
— Привет.
Вместо ответа, мужчина сжал мои пальцы в своей широкой ладони, стоило мне присесть рядом с ним.
— А теперь расскажи мне все, волчица. Я должен знать, благодаря чему ты так светишься, от того, что я едва не умер.
— Глупец, — прошептала я, склоняясь и прижимаясь губами к прохладному лбу. — Я не от этого свечусь, а оттого, что ты меня любишь, и теперь все обязательно будет хорошо.
— Ты такая уверенная, душа моя.
— Из волчонка, наконец-то, выросла волчица, — парировала я, устраиваясь поудобнее.
Ночь уже побеждала заходящее солнце, и обещала быть теплой. Хьюго растопил камин и приготовил нам легкий суп, которым я покормила Аксара, внимательно слушающего мой рассказ.
Глава 50. Ах, эта свадьба…
— Именем императора, объявляю вас мужем и женой, — торжественно произнес священник, и закрыл святую книгу, с теплой, отеческой улыбкой глядя на нас.
Только вот я этого не видела.
Мой взгляд был прикован к Аксару, стоящему напротив, и держащего мои ладони, трепетно и нежностью, гладящего колечко на моем безымянном пальце.
Муж. Теперь он мой муж.
— Можете поцеловать невесту, — подталкивая к действиям, добавил священнослужитель, и не выжидая больше секунд, любимый притянул меня к себе, и прижал к своим горячим губам, заставляя от удовольствия закрыть глаза.
— Ура! — кричали немногочисленные гости. — Ура!
— Люблю тебя, — прошептал он, оторвавшись, и по моей улыбке прочитал ответ на свои слова.
Разъединившись, мы принимали поздравления от близких людей, которых оказалось совсем немного.
Конечно же, я пригласила Фиону, которая сейчас утирала счастливые слезы и целовала мои щеки, искренне радуясь за приемную дочь. Верен так же присутствовал, и хоть мы предлагали ему взять выходной и побыть обычным гостем, он упрямо отказался, контролируя слуг и небольшой банкет, как велит кодекс домоправителей. Хьюго сегодня выглядел великолепно, но грустное выражение лица прилипло к нему, и на протяжении всего праздника, он с улыбкой, пряча тоску, поздравлял нас, все больше стараясь молчать, чем привычно болтать без умолку, и бросать свои смешливые остроты. Лили была, как и всегда великолепна. В розовом шелковом платье, она выглядела, как нежный цветок, поражая своей красотой. Я желала ей счастья, и верила, что судьба подарит ей половинку души, такую же, которую я видела в глазах Аксара.
— Так, все за стол! И вы проходите, вы тоже гость, — потянув за руку пожилого священника, я только улыбалась, заметив его растерянность.
Я вообще в последнее время часто улыбалась. Я бы сказала постоянно.
Чтобы не происходило, я просто не могла спрятать улыбку, иногда ставя окружающих в тупик. Мне говорят, что нет цветов, которых я так хотела, а я улыбаюсь, свадебное платье стало немного мало, а я улыбаюсь. Даже когда приближенный Его Светлости читал слугам и свите завещание, оставленное лордом, я все равно улыбалась, чувствуя горячие мужские пальцы на своей руке.
Как не странно, но лорда действительно не искали, и как выяснилось потом, по слухам, что передала мне Лили, Его Светлость давно уже находился в печали и хандре, нагоняя мрачное настроение на приближенных. И поэтому его уход связали напрямую с нерадостным настроением, и удивления так и не последовало.
Все что передал мне лорд, как наследство, я предпочла продать, но Аксар настоял, чтобы я оставила таверну и оружейную, помогая мне плавно разобраться в том, как вести дела. И да, у меня получалось! Чему я несказанно радовалась.
Фи мы забрали к себе.
Теперь она пекла выпечку в мою таверну, и чувствовала себя замечательно, с материнской любовью глядя на мой растущий живот. Она была благодарна, за то, что я не отдалилась от нее, оставляя одну, а приняла, признавая родной. Пусть моя кровная мать существовала, но называть Фи мачехой у меня больше не поворачивался язык, и мне хотелось, чтобы у моей малышки была бабушка. Настоящая, живая, и существующая в этом мире, а не за гранью, как говорила Танна, она же Линда.
О родителях мы больше не говорили. Не хотелось, да и нечего здесь обсуждать. Они ушли, и это к лучшему. Оба себя измучили, ошибаясь и тая обиду столько лет. Мой жизнь без них казалась мне куда более понятной, и правильной, чем если бы они были рядом.
— Кар! — горластая птица уселась на подоконник, заглядывая в открытое окно, и привлекая внимание.
— Господин Ворон!
Обрадовавшись, я поспешила навстречу гостю, и птица благодарно вложила мне в руку белоснежную веточку незабудок.
— Спасибо, добрый гость. Угостить тебя плюшкой?
— Кар! Кар! — радостно затопал ворон, и получив свое угощение, поудобнее устроился на деревянной подоконнике, поклевывая выпечку.
— Улва, скорее к столу! Ждем только тебя, — позвал Аксар, косо поглядывая на птицу, понимая, что он связывает меня с матерью напрямую, но договорить не успел.
С улицы послушался стук копыт, и я коварно улыбнулась.
— У нас еще гости, Аксар. Верен, не накроете на еще одну персону?
— Конечно, госпожа.
Первым со своего места подорвался Хьюго.
Он почувствовал подвох и беспокойно бегал глазами от меня и до дверей, крепко сомкнув челюсть. За дверьми послышался женский голос и ржание лошади, служа мне знаком, чтобы я впустила гостью в дом.
— Доброго дня, госпожа де Сент.
— Светлого и теплого вам дня, госпожа Хидай. Простите, что опоздала на церемонию, кобылка упрямилась.
— Ничего страшного, проходите скорее, мы только садимся за стол.
Впуская женщину, я во все глаза смотрела за реакцией Райта, который шумно вдохнул, замирая, как вкопанный.
— Хьюго, — шепотом выдохнула девушка, и так же замерла на месте, не решаясь подойти.
— Лив, — произнес Райт, и отшагнул, опрокидывая свой стул, спеша на всех парах к возлюбленной. — Лив!
Он остановился только когда дальше уже некуда было шагать. Вся его мрачность осыпалась, и в глазах горел огонь, яростный, иссушающий и… влюбленный. Я не видела его таким ранее, и на секунду даже засомневалась, правильно ли я поступила, пригласив ее на нашу свадьбу?