— Совсем как в песне «Роллинг Стоунз» — «Посмотри, посмотри, посмотри на эту глупышку». Ты, наверное, не помнишь, правильно? — Эд рассмеялся.
Истеричный звук, наводящий на мысль о крысах, танцующих на битом стекле. Мак-Говерн присел рядом с ним на корточки.
— Пойдем отсюда, — пробормотал он. Ральф отрицательно покачал головой, а когда Эд снова стал приближаться к ним, Мак-Говерн быстро вскочил и ретировался на тротуар.
— Она думала, что сможет обвести тебя вокруг пальца, да? — спросил Ральф. Он по-прежнему лежал на траве, опираясь на локти. — Элен считала, что ты не узнаешь ее подписи под обращением?
Эд стремительно пересек дорожку и, склонившись над Ральфом, потряс сжатыми кулаками над его головой, совсем как злодей в немом кино.
— Нет-нет-нет-нет! — крикнул он. — Аэроплан Джефферсона заменили «Энималс», Эрик Бердон покончил со старыми взглядами, согласно Джону Ли Хукеру: бум-бум-бум, пристрелю на месте!
Мак-Говерн взвизгнул, очевидно, считая, что Эд сейчас набросится на Ральфа, но вместо этого Эд Дипно, опершись пальцами левой руки о траву, принял положение спринтера, ожидающего выстрела стартового пистолета, чтобы броситься вперед. Все лицо его было в каплях, которые Ральф сначала принял за пот, но затем он вспомнил, как Эд прошествовал мимо струи поливного устройства. Ральф не мог отвести взгляда от пятна крови на левом стекле очков Эда. Оно немного размазалось, и от этого зрачок казался кровавым. — Это просто судьба, что я обнаружил ее подпись! Судьба, понимаешь!
Не оскорбляй меня, сомневаясь в моих умственных способностях, Ральф! Ты уже стар, но глупцом тебя никак не назовешь. Дело в том, что я иду в супермаркет купить детское питание и обнаруживаю — вот так ирония! что она подписалась под обращением детоубийц! Центурионов! Во главе с самим Кровавым Царем! И знаешь что? Я… Так… И увидел… Кровь!
— Кто такой Кровавый Царь, Эд?
— О, пожалуйста! — Эд подозрительно взглянул на Ральфа. — «Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов». Это Библия, Ральф. Евангелие от Матфея, глава 2, стих 16. У тебя есть сомнения?
— Нет. Раз ты так говоришь, я тебе верю.
Эд кивнул. Взгляд его глубоких темно-зеленых глаз метался из стороны в сторону. Затем он медленно наклонился вперед, положив руки на плечи Ральфа, будто намеревался поцеловать его. Ральф ощутил запах пота и слабый, почти выветрившийся аромат лосьона после бритья и чего-то еще — того, что запахом напоминало прокисшее молоко. Может быть, это был запах безумия Эда?
— Будет лучше, — выдохнул Эд прямо в лицо Ральфу. — Будет лучше, если ты поверишь.
Взгляд его перестал бесцельно блуждать и сконцентрировался на Ральфе. — Они вырезали всех младенцев, — произнес он дрожащим голосом.
— Вырезали из материнского лона и вывозили в закрытых грузовиках. Задай себе вопрос, Ральф: сколько раз за неделю ты видел на шоссе такие же грузовики, кузов которых затянут брезентом? Ты никогда не спрашивал себя, что перевозят в таких грузовиках? Никогда не хотел узнать, что скрыто под брезентом? — Эд улыбнулся, закатив глаза. — Они сжигают эмбрионы под Ньюпортом. Указатель гласит, что в том месте оползень, но на самом деле там крематорий. Однако часть зародышей вывозят из штата. На грузовиках, на самолетах. Потому что эмбриональные ткани стоят очень дорого. Я говорю тебе это не только как обеспокоенный гражданин, Ральф, но и как сотрудник лаборатории Хокинга. Младенческие ткани… Намного… Дороже… Золота. Внезапно Эд повернул голову и уставился на Вилла Мак-Говерна, который снова подобрался поближе, чтобы лучше все слышать.
— ДА, НАМНОГО ДОРОЖЕ ЗОЛОТА И ЦЕННЕЕ РУБИНОВ! — крикнул он, и Мак-Говерн отпрыгнул назад с расширившимися от страха и смятения глазами. — ТЫ ЗНАЕШЬ ОБ ЭТОМ, СТАРЫЙ ГОМИК?
— Да, — ответил Мак-Говерн. — Я… Я знаю. — Он бросил молниеносный взгляд в сторону «Красного яблока», откуда отъезжала одна из полицейских машин, направляясь в их сторону. — Должно быть, я где-то читал об этом.
Возможно, в «Сайентифик америкэн».
— "Саентифик америкэн"! — Эд, презрительно рассмеявшись, вновь уставился на Ральфа, как бы говоря: «Видишь, с кем приходится иметь дело». Лицо его быстро мрачнело. — Продажные убийцы, прошептал он. — Совсем как во времена Христа. Только теперь убивают нерожденных. И не только здесь, а по всему миру. Они вырезают их тысячами, Ральф, миллионами, и знаешь почему? Знаешь, почему мы снова присоединились к свите обагренного кровью младенцев царя в эту эпоху тьмы?
Ральф знал. Не так уж трудно сложить воедино целую картину, если имеешь достаточно разрозненных фрагментов. Особенно если видел Эда, запускающего руку по локоть в бочонок с химическим удобрением в поисках мертвых младенцев. — На этот раз царь Ирод добился успеха, — произнес Ральф. — Именно это ты хочешь сказать мне? Это все старые идеи о Мессии, правильно?
Ральф выпрямился, ожидая, что Эд опять примнет его к земле, почти не сомневаясь в этом. Гнев снова охватывал его. Абсолютно неразумно было критиковать бредовые идеи полоумного, как это делают в кино, возможно, даже богохульствовать, — но сама мысль, что Элен была избита из-за этого, вызвала новый прилив ярости.
Эд, не тронув его, энергично выпрямился и деловито отряхнул ладони.
Казалось, он снова был спокоен. Радиопозывные зазвучали громче — полицейская машина, отъехавшая от «Красного яблока», приближалась к бордюру. Эд взглянул на машину, затем на поднявшегося Ральфа.
— Можешь издеваться, но это правда, — спокойно произнес он. — Однако это не царь Ирод, а Кровавый Царь. Ирод был одной из его инкарнаций.
Кровавый Царь стремительно переходит из тела в тело и из поколения в поколение — точно так же ребенок перепрыгивает с камешка на камешек, переходя ручей, Ральф, — всегда выискивая Мессию. И он всегда упускает Его, но на этот раз все может получиться иначе. Потому что в Дерри все иначе.
И те, и другие силы начинают собираться здесь, выстраиваются в две линии. Я знаю, насколько трудно поверить в подобное, но это так.
«Кровавый Царь, — подумал Ральф. — О, Элен. Мне так жаль. Как это печально».