"Какая чушь, — думал он, направляясь к аптеке. — Какая ерунда, Ральф.
Билл Мак-Говерн и Луиза Чесс так же похожи на Фреда Астера и Джинджер Роджерс, как…"
— Ральф? — вдруг услышал он голос Луизы и обернулся. Теперь их разделяла дорога. По Элизабет-стрит проносились машины, мешая им видеть друг друга.
— Что? — крикнул он в ответ.
— Ты выглядишь лучше! Более отдохнувшим! Ты наконец-то стал лучше спать?
— Да, — ответил он, подумав: «Еще одна маленькая ложь во спасение». — Ну разве я не говорила тебе, что ты сразу почувствуешь себя лучше с наступлением осени? До скорого!
Луиза помахала ему, и Ральф удивился, вдруг увидев ярко-голубые лучики, исходящие от коротких, аккуратно подстриженных ногтей женщины. Они напоминали след, оставляемый в небе реактивным самолетом.
«Какого черта?..»
Ральф зажмурился, затем снова посмотрел. Ничего. Только Билл и Луиза, идущие по улице к ее дому. Никаких ярко-голубых лучей, ничего… Но когда взгляд Ральфа упал на тротуар, он увидел, что Луиза и Билл оставляют после себя следы на асфальте, следы, так напоминающие изображения ступней в старом пособии Артура Мюррея по обучению танцам. Следы, оставляемые Луизой, были молочно-серого цвета. У Мак-Говерна, побольше, но все-таки деликатные — темно-оливковые. Они светились на тротуаре, и до Ральфа, застывшего на противоположной стороне Элизабет-стрит с отвисшей почти до груди челюстью, внезапно дошло, что он видит еще и тоненькие ленточки разноцветного дыма, тянущиеся от следов Луизы и Билла. А может, это всего лишь пар?
Городской автобус скрыл следы из вида, а когда он прошел, те исчезли.
На тротуаре не было ничего, кроме оставленного кем-то мелом признания внутри полустертого сердца:
«СЭМ + ДИНИ = НАВСЕГДА».
«Эти следы не исчезли, Ральф. Во-первых, их здесь вообще никогда не было. И ты это прекрасно знаешь».
Да, Ральф знал. Просто сначала он подумал, что Билл и Луиза похожи на Фреда Астера и Джинджер Роджерс, а затем развил эту мысль, придя к фантомам отпечатков шагов, как на схеме из пособия Артура Мюррея. Конечно, во всем этом была странная логика. И все же — он испугался. Сердце в груди билось быстро, а когда Ральф на мгновение закрыл глаза, пытаясь успокоиться, он вновь увидел лучики, струящиеся из кончиков пальцев Луизы. «Просто мне необходимо отоспаться, — подумал Ральф. — Крайне необходимо. Если мне это не удастся, еще и не такое померещится».
— Правильное решение, — пробормотал он и направился к аптеке.
— Померещится же такое.
Десятью минутами позже Ральф стоял перед аптекой «Райт-Эйд», взирая на табличку в окне. «ПОЧУВСТВУЙТЕ СЕБЯ ЛУЧШЕ В РАЙТ-ЭЙД!» — гласила она, как будто здоровье — вполне достижимая награда, если являешься добропорядочным покупателем. У Ральфа в отношении этого имелись большие сомнения.
Да, решил Ральф, подобный рекламный трюк превращает «Рексолл»
— аптеку, в которой он обычно покупал лекарства, — всего лишь в арендуемое помещение. Освещенные флюоресцентными лампами ряды прилавков напоминали длинные пролеты кегельбана, выставляя на обозрение разнообразнейшие товары, начиная от тостеров и кончая карточными головоломками.
После непродолжительных изысканий Ральф выяснил, что в ряду N3 выставлены патентованные медицинские препараты, и поэтому направился именно к нему.
Медленно пройдя мимо секции с указателем «ЖЕЛУДОЧНЫЕ СРЕДСТВА», за которыми следовало царство «АНАЛЬГЕТИКОВ», быстро Линовал территорию «СЛАБИТЕЛЬНЫХ» и, наконец, остановился.
«Вот он, леди и джентльмены, мой последний выстрел. Потом остается только доктор Литчфилд, но если он посоветует мне жевать сотовый мед или пить настой ромашки, я взорвусь, и тогда понадобится парочка крепких мужиков, чтобы оторвать меня от него».
«СНОТВОРНОЕ» — было написано над этой секцией третьего ряда.
Ральф, никогда не бывший приверженцем таблеток (иначе он пришел бы сюда намного раньше), не знал точно, чего именно он ожидал, — однако никак не такого дикого, почти неприличного изобилия. Он окинул взглядом коробочки (в основном успокаивающего голубого цвета), пытаясь прочитать названия.
Большинство их звучали странно, даже несколько угрожающе: композ, нитол, слипинол, соминекс, дроу-зи. Были здесь даже целые подразделения препаратов, относящихся к одному виду.
«Должно быть, ты пошутил, — подумал Ральф. — Ни одна из этих штучек не поможет тебе. Пора перестать играть в прятки, неужели тебе до сих пор это не понятно? Когда человек начинает видеть разноцветные отпечатки следов — вероятно ему самое время обратиться к врачу».
Но подспудно он продолжал слышать голос доктора Литчфилда так четко, как будто внутри него был включен магнитофон: «Головные боли вашей жены, Ральф, являются следствием повышенного давления — это неприятно и болезненно, но не смертельно. Думаю, с этой проблемой нам удастся справиться».
Неприятно и болезненно, но не смертельно — да, именно так он и сказал.
Потом Литчфилд выписал первую порцию бесполезных пилюль, а тем временем чуждые клетки в мозгу Кэролайн продолжали свое наступление, разрушая его.
Возможно, доктор Джамаль прав — уже тогда было слишком поздно, а может быть, Джамаль просто дерьмо, чужестранец, пытающийся приспособиться и не вызвать протестов. Может, так, а может, и иначе; этого Ральфу никогда не дано будет узнать. Одно он знал наверняка — доктора Литчфилда не оказалось поблизости, когда перед ними встали две последние задачи их супружества:
Кэролайн предстояло умирать, а Ральфу стать свидетелем ее умирания. «Неужели я хочу именно этого? Отправиться к Литчфилду и увидеть, как он снова выписывает рецепт?»
«Возможно, на этот раз он мне поможет», — мысленно возразил сам себе Ральф. В этот момент рука его потянулась вперед, подчиняясь, казалось, своему собственному желанию, и сняла с полки упаковку слипинекса. Ральф задержал коробочку на приличном расстоянии, чтобы прочитать состав, указанный на упаковке сбоку. Он не представлял, как правильно читаются все эти названия, от которых язык можно сломать, и еще меньше понимал, что это такое и каково их действие.